Анатолий Зверев. АЗ. Художник-нонконформист, представитель второй волны русского авангарда, гениальный живописец советского андеграунда... Это сухие строки информации справочника. На самом деле Зверев не просто художник – явление в русском искусстве второй половины ХХ столетия. Не просто художник. Воплощение самого духа живописи. Вспышка…
«Лучший русский рисовальщик», по мнению Пабло Пикассо, особняком стоял даже среди представителей неофициального искусства. Гению тесно в любом коллективе. Зверь, как звали его близкие, однако, любил общение, потому что боялся одиночества. Но раскрывал свою душу редко и далеко не каждому. Вечно хмельной чудак, о котором ходит много легенд и еще больше анекдотов. Философ и поэт, он словно маг разбрызгивал краску на бумаге, и на глазах хаотичные капли обращались в живописный сюжет. Порой, находясь в гостях и не имея под рукой палитры, он мог написать портрет хозяйки дома за пару минут – при помощи кетчупа и горчицы. Он не получил академического образования, но много времени уделял самообразованию, а главным своим учителем выбрал другого гения – Леонардо да Винчи, в чьих трудах нашел много для себя близкого.
Художник за работой
Портрет О.М. Асеевой
Женский портрет
Автопортрет в кепке. 1950-е.
Кошка
Слон
Собака
Николина гора. Сосны. 1968 г.
Дом среди деревьев. 1961 г.
«В его портретах маски нет – в них он воплощает себя. А в жизни была маска – он был человек-карнавал. Он любил «замесить» карнавал. Гений с магическим кристаллом внутри. Магический кристалл, как известно, – это многоугольник, где ни один угол не равен другому. И зверевские рисунки рождаются с магическим кристаллом, который каждый раз поворачивается новой гранью. Вместе с автопортретами Зверева вы сами каждый раз оказываетесь в другом, новом пространстве».
Его опекал коллекционер Георгий Костаки, обожали друзья, завидовали коллеги-художники. Он стал открытием для иностранцев, которые охотно приобретали его работы, но Звереву был чужд меркантилизм, он не обожествлял дензнаки и все гонорары тут же тратил или раздавал долги. Да и к славе он, ниспровергатель общепринятых норм и канонов, был равнодушен. «Истинное искусство должно быть свободным, хотя это и очень трудно, потому что жизнь скованна». Зверев как мог боролся с этой скованностью. Писал картины, стихи, играл в шашки, рассуждал об искусстве, пил, кутил, ввязывался в драки...
«Познакомил меня со Зверевым в 1976 году художник Лев Рыжов. Как-то позвонил по телефону и сказал, что через час-другой зайдет со своим другом. И вот открываю дверь. Они. Незнакомец представляется: «Христофор Колумб». В руке у Христофора раздутая какими-то нескончаемыми свертками авоська. Через прорванную бумагу одного из них проглядывает большая рыбья голова. Облачен он сразу в две рубашки, и обе – швом наружу. Уже сталкиваясь в среде художников с этой странной модой, спрашиваю: «Скажите, а вы случайно не ученик Василия Яковлевича Ситникова?» В ответ слышу: «У художников, детка, очень нежная кожа, и швы ее сильно трут, вот потому так и ношу».
Брутальный и неряшливый, он бывал трогательно возвышенным со своей музой, вдовой поэта Асеева – Оксаной Михайловной Асеевой, и груб и фамильярен с посторонними, невзирая на чины. За талант ему прощали все: «Зверев не понимает метафизического смысла «космос», не решает «проблемы пространства», не углубляется в понимание «модели вселенной Эйнштейна». Зверь творит на плоскости внутренний космос души, его беспредельность. Движения Зверя молниеносны, одна гуашь или акварель выполняется за несколько секунд, масляный холст – за минуты. Фейерверк красок, безумие образов в период спонтанной экспрессии...» – так описывает его художник Михаил Кулаков.
«В период моих первых встреч со Зверевым у него начался роман с вдовой поэта Николая Асеева – Оксаной Михайловной... Он всегда трогательно покупал ей цветы и буквально засыпал письмами. Как-то он остался у меня ночевать... Утром, пока я еще спал, он стал строчить какое-то жуткое количество писем, в каждом из которых было всего по несколько слов. Он тут же запечатывал их в конверты и просил меня: «Старичок, ты помоги мне все это в ящик попрятать…» И письма все эти были адресованы Асеевой. Мы разносили их по Садовой, Малой Бронной, а на следующий день – все то же самое. Я говорил: «Старик, давай напишем одно длинное письмо. Ведь это ужас какой-то – разносить все это». В ответ я слышал: «Ты в этом деле ничего не понимаешь».
Космос его души и сегодня втягивает зрителя в свои глубины. Оттого, наверное, и не протолкнуться на выставках картин Зверева. «Человечество вечно суетится, пока у него есть время... Но иногда кому-то из нас удается остановить наше неугомонное и ненасытное в делах суеты внимание. И тогда мы оказываемся во власти живописи. Она прекрасна, как сказочная принцесса... через сновидения, в коих часто неимущий получает во сто крат больше имущего... А после все это воспринимается лично самим, но уже ничтожно по сравнению с подобными сновидениями, словно во мраке роковой неизбежности и безумия», – говорил художник. Суровый на вид Зверь философски понимал живопись.
Живопись есть совокупность света и тени, взаимодействующих с цветом, есть сложение цветовой гаммы. Из этого прозаического и получается то, что признают за чудо Божье. Родилась же матушка-живопись из окружающих человека красок природы, особенно из радуги…Мы уходим в вечность, в пучину волн, вод и пены. Так пропадает корабль нашей жизни и всегда в неизвестном для нас направлении, если, конечно же, исключить то направление живописи, которое придумано нами для того, чтобы как-то сгладить свою беспомощность…Человечество вечно суетится, пока у него есть время… Но иногда кому-то из нас удаётся остановить наше неугомонное и ненасытное в делах суеты внимание. И тогда мы оказываемся во власти живописи. Она прекрасна, как сказочная принцесса…
А еще он постоянно шутил. Ирония была главным его оружием, так он защищался от враждебного внешнего мира. Когда его спрашивали, хотел бы он, чтобы его работы оказались в Третьяковской галерее, он острил: «Да, если отбирал бы сам Третьяков».
www.culture.ru
Анатолий Тимофеевич Зверев – художник, картины которого теперь находятся в лучших коллекциях современного искусства - так звали этого мифического персонажа.О нём сочиняли легенды другие, он сам о себе рассказывал сказки … Он родился в Москве, в Сокольниках, в 1931 году, в рабочей семье. По его воспоминаниям, первую награду за свою художественную работу, картину «Уличное движение», получил в 4 года. Ему вручили портрет Сталина в красивой рамочке.
Рисование в его школе преподавал Н. В. Синицын - ученик великой А. П. Остроумовой-Лебедевой. Искусствоведы пытаются связать творчество Зверева с русским авангардом начала века, сделать его наследником великих традиций. Конечно, он по сути – русский художник, но отыскать в зверевской манере какие-то исторические корни нереально. Сам он не мелочился - называл своим учителем Леонардо да Винчи, а еще спорил, что может по маленькому кусочку определить любую картину в Третьяковке.
Некоторое время он учился в знаменитом Московском областном художественном училище памяти 1905 года. О причинах исключения говорят разное: то ли неопрятный внешний вид, то ли активные дискуссии с преподавателями – он сомневался в их способностях чему-нибудь научить. И Зверев Анатолий Тимофеевич стал маляром.
Александр Румнев, актер, танцор, балетмейстер - так зовут человека, благодаря которому стал впервые известен художник Анатолий Зверев. Картины, которые он увидел еще в конце 40-х годов, поразили его невиданной свободой. Они познакомились, когда молодой маляр в парке Сокольники с помощью похожей на метлу кисти и двух ведер с белилами и киноварью небрежными движениями расписывал забор невиданными птицами.
Во время фестиваля молодежи в 1957 году в Москве, в парке Горького, устроили арт-студию. Для многих московских молодых художников это было первым шокирующим знакомством с экспрессивной абстрактной живописью. Американцы снисходительно говорили сторонникам соцреализма о свободе работы с красками и чистом искусстве. И тут появился русский художник неухоженного и странного вида. Выплеснув на полотнище из двух синюю и зеленую краску, он взял в руки швабру и через десять секунд яростных движений появился изысканный женский портрет. Зверев хлопнул пораженного иностранца по спине, испачкав краской, и сказал: «Брось ты эту абстракцию, давай я научу тебя рисовать?!»
30 тысяч работ создал Зверев-художник. Картины, рисунки, коллажи – наследие его огромно. Много среди них посредственных – сам автор часто говорил, что после 60-х годов он не рисовал, а развлекал окружающих. Но и среди творений позднего периода, среди «сладеньких личиков» много поразительных шедевров.
Удивительная точность рисунка, легкость и выразительность линий свойственна графическим работам мастера. В уверенности штриха виден результат ежедневного труда – не зря современники говорят о постоянном блокноте и карандаше в руках Зверева. Но фантастический масштаб природного дарования очевиден. Гений водил рукой художника и в сериях о Московском зоопарке, и когда он рисовал ню: «Сидящая обнаженная» (1950-е) – шедевр мирового уровня. Удивительны его иллюстрации к Гоголю, Сервантесу, Апулею.
Полное отсутствие шаблонов в подходе к живописи сослужило мастеру плохую службу. Слишком много среди коллекционеров ходит подделок. Знаменитые АЗ не всегда означают, что картину написал художник Анатолий Зверев. Картины мастера слишком ценятся на аукционах, чтобы не было попыток имитации его виртуозной манеры. Гарантия подлинности зверевских полотен – запредельная энергетика каждого мазка, которую трудно подделать.
Трудно найти единое искусствоведческое определение такому явлению, как Зверев. Художник, картины которого имеют несомненное стилевое единство, не может быть отнесен к какому-то общепринятому течению. Знаменитый коллекционер Георгий Костаки называл Зверева первым русским экспрессионистом. С ним спорили, что главное для художника – точность жизненных впечатлений, а страсть – лишь один из способов донести их до зрителя.
Появились те, кто называют Зверева мастером перфоманса. Впечатлял сам процесс создания мастером своих творений. Любитель импровизаций, он не прочь был развлекать окружающих. Даже когда у него были и кисти, и краски, он работал тем, что находилось под рукой. Эффектные работы выполнялись кусочком свеклы, он наносил мазки бритвенным помазком, ножом или просто пальцами. Он лил краску на полотно, размазывал её тряпками, обувью. Приходилось ограждать место работы, чтобы брызги не пачкали окружающих. Рождение шедевра завораживало не менее, чем сама картина.
Невиданной свободой была проникнута вся жизнь, которую вел Зверев-художник. Картины его стали пользоваться популярностью и могли приносить хороший доход. Любому другому, но не Звереву. Внешне он полностью соответствовал мифу о голодном и нищем юродивом, отмеченном Богом. Но стал этот дар наградой или наказанием – неизвестно.
И всё-таки среди шелухи образа гонимого пьяницы можно разглядеть личность, полностью соответствующую размеру таланта. О многом говорят дошедшие до нас стихи Зверева, его дневники. Это свидетельства высокой культуры, острого ума, истинной артистичности этого человека.
В воспоминаниях тех, кто близко знал Зверева, нет однозначно благородного образа - жертвы обстоятельств или узника режима. Там есть душевный, ранимый человек, готовый помочь любому встречному. Помнят и вздорного, тяжелого, со следами длительного воздействия алкоголя и поражения психики субъекта. Одиночество и неприкаянность были и его сознательным выбором, и вынужденным состоянием.Он плохо вписывался и в какое-нибудь творческое объединение, и в государственную систему в целом. Зависть к его таланту со стороны коллег и полное неприятие образа жизни со стороны властей приводили к открытым конфликтам. Творческий союз не знал такого художника, как Анатолий Зверев. Выставка его работ в 1965 году в Париже стала началом его популярности за рубежом и дала сигнал преследованию на Родине. До самой смерти (1986) он периодически становился пациентом психиатрических клиник, а на официальные вернисажи его не допускали из-за отсутствия образования.
Его называли русским Ван-Гогом, в его судьбе находили сходство с жизнью Модильяни и Пиросмани. Но величина и своеобразие таланта сделали имя Зверева в истории культуры не менее значимым.
Он пронес крест своего дара в России, в Москве. Здесь будет находиться интереснейший музей художника и всё больше людей смогут открыть для себя этот удивительный новый мир - мир Анатолия Зверева.
fb.ru
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
fb.ru
В Москве открылся первый в России частный музей одного художника – Музей АЗ. Он посвящен Анатолию Звереву, одному из самых ярких и самобытных гениев ХХ века.
Автопортрет
Потребовалось более полувека, чтобы по достоинству оценить его произведения. Мы обнаружили самые первую биографию Анатолия Зверева, которую еще при его жизни в 1968 году начал писать драматург и историк Андрей Амальрик. Она до сих пор читается на одном дыхании. Для полноты картины эта биография дополнена сведениями из только что вышедшей книжки «55 фактов о художнике Звереве, которые могут быть интересны всем».
Красивая девушка, боясь шелохнуться, сидит в кресле. Она знает, что художникам нужно позировать неподвижно. Но на этот раз она старается зря. Неряшливый тридцатипятитилетний мужчина, весь вымазанный в краске, за время сеанса ни разу даже не взглянул на нее. С искаженным от напряжения лицом он прямо из баночек льет на бумагу краску, лихорадочно размазывает ее клочком ваты и процарапывает линии ногтями. Через десять минут кисточкой или просто пальцем выводит подпись «А. Зверев», облегченно улыбается и вытирает лоб испачканной рукой. Портрет готов. «...Зверев не художник, его картины – это просто бред больного человека», – сказала о его живописи скульптор Екатерина Белашова, первый секретарь Правления Союза художников СССР. «Это китайский Домье!» – воскликнул знаменитый французский художник и поэт Жан Кокто, увидев рисунки Зверева. «Он способный человек, но у него нет ни школы, ни культуры», – считает Владимир Вейсберг, художник и теоретик, строгие полотна которого экспонируются как в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке, так и на многих официальных выставках в Москве. «Зверев талантливее всех нас», – возражает ему известный московский художник Дмитрий Краснопевцев.
По определению Канта, «гений – есть талант создавать то, для чего не может быть дано никакого определенного правила... следовательно, оригинальность должна быть первым свойством гения». Художнику Анатолию Звереву (1931-1986) было дано судьбой 55 лет, чтобы доказать это.«Детули» «Садись, детуля, я тебя увековечу!», – таким было любимое обращение Зверева к прекрасным дамам, своим потенциальным моделям. В результате создавалась нескончаемая галерея женских образов, каждый из которых несет в себе не только реальные черты той или иной «детули», но также лучшие моменты зверевской импровизации. Широко известна история, когда одна из моделей, возмущенная недостаточным жизнеподобием ее портрета, возразила художнику: «Это – не я!». На что получила ответ: «Детуля, если тебя рисую я, значит, это ты!»
Детство Анатолия Зверева прошло на окраине Москвы, в крестьянской семье, после революции переехавшей из деревни в город. Отец получал пенсию как инвалид гражданской войны, мать работала уборщицей, детей было много, и семья жила очень трудно. Вот как описывает он сам атмосферу детства: «По мостовой, мимо колонок с водой, еще не одна останавливалась лошадь, где проезжали телеги с мукой и без муки... А на втором этаже деревянного дома, поношенного и разваленного, пелось: «Плыви, качаясь, лодочка...» Рисование было чуть ли не единственной радостью маленького Толи. «Я уцепился за карандаш и стал рисовать воробья, – вспоминает он, – и очень хотел, чтобы мне рисовали коня. Я стал копировать деревья, бабу и траву с картины – лубок висел как образ, мрачный и глухой».
А. Зверев за работой
Анатолий Зверев одним из первых в мире превратил создание произведение в артистическое действо – на глазах свидетелей происходило чудесное, спонтанное, неожиданное рождение образа.
Если говорить формально, Зверев – недоучившийся любитель. Он занимался в студиях и мастерских, развивая свой дар, как это делали свободные художники XIX века. Но это только формально. «Любители – только те, кто плохо рисует», – говорил в таких случаях Эдуард Мане. Зверев к ним явно не относился.
Серьезно изучать искусство живописи Зверев начал с пятнадцати лет, бросив среднюю школу. С 1946 по 1950 годы он учился в художественном ремесленном училище на Преображенке у Дмитрия Лопатникова. Он всегда вспоминает своего учителя с благодарностью, а время учения – как одно из самых радостных в жизни. «Надо дерзать!» – повторял Лопатников, и Зверев напряженно работал, овладевая профессиональными навыками и пытаясь найти свой стиль. Менее удачно сложилось его учение в другом художественном училище, куда он поступил после двухлетней службы во флоте. Зверев не соглашался с системой преподавания, которая господствовала там, и вскоре был вынужден уйти. С тех пор он работал самостоятельно, первые годы почти в полном одиночестве.
Когда говорят – «типичный Зверев», как правило, имеют в виду экспрессивные женские портреты, поражающие виртуозным сложением образа из «хаоса» линий и мазков. Зверев мгновенно узнаваем, но каждый раз зрителей и специалистов не покидает чувство удивления от неисчерпаемости его возможностей.
Когда Зверев работал художником в детском городке Сокольнического парка в Москве, срочно понадобилось оформлять этот городок к какому-то празднику. Все остальные художники отказывались от этой работы, так как времени было в обрез. Зверев попросил ведро краски и кисти и энергично начал расписывать фанерные щиты. Остались считанные часы, раздумывать времени не было – и художник работал интуитивно, рука двигалась как бы «сама собой». В конце концов он даже отбросил малярные кисти и закончил работу веником, который ему одолжила одна из уборщиц. В 1959 году Зверева подвели к картине Джексона Поллока на проходившей тогда американской выставке, кстати, тоже в Сокольниках, и сказали: «Вот кому вы подражаете». Внимательно рассмотрел знаменитую картину и сказал: «Ну, это академизм. Я ушел гораздо дальше».
Художник Зверев не имел официальной работы, не вступал в союзы и не получал государственных заказов. Он в прямом и переносном смысле жил своим искусством. Для времени, когда каждый был встроен в систему, это шаг требовал немалого мужества. Звереву приходилось скрываться от милиционеров, готовых в любой момент арестовать «за тунеядство».
Однажды, делая этюды, он случайно познакомился в Сокольниках с Надеждой Румневой, а потом с ее братом – известным советским артистом, руководителем театра пантомимы Александром Румневым. Эта встреча сыграла большую роль для Зверева. Румнев, сам тонкий художник, был удивлен способностями нового знакомого и много занимался с ним, обучая его не только живописи, но и иностранным языкам. Зверев пишет теперь не только с натуры, но и без нее, главным образом методом разлива. Работает очень быстро, применяя смешанную технику: масло с акварелью, акварель с тушью и т.д. В рисунке от натурализма он переходит ко все большей условности, стремясь несколькими экспрессивными неистовыми линиями «схватить» существо предмета. За полтора часа он может написать двадцать-тридцать работ. Естественно, при таком методе удачная картина соседствует с совершенно никчемной. Его работу, быструю и лишенную внутреннего отбора, можно сравнивать с беспорядочной стрельбой: если большинство пуль пролетает мимо, все жe одна попадает в цель.
Постепенно круг артистических друзей Зверева расширяется. Его картины начинают собирать известный музыкант Андрей Волконский и коллекционер Георгий Костаки. Вскоре к Звереву приходит все более широкое признание. Его картины появляются не только в частных собраниях Москвы и Ленинграда, но и Парижа, Лондона, Рима, Оттавы, Нью-Йорка, Вашингтона и Иерусалима. В 1957 году его гравюры экспонируются на Молодежной выставке в Москве, устроенной к VI Международному фестивалю молодежи и студентов, в 1959 году репродукции его картин впервые поместил журнал Life, а в 1961 году три его акварели приобретает Нью-Йоркский музей современного искусства. Особенно важным был отзыв Роберта Фалька, который сказал: «Берегите Зверева, каждое его прикосновение драгоценно».
Ради Зверева, по выражению одного мемуариста, «на приветливые огоньки московских мастерских потянулись дипломаты». Этому немало способствовал и Георгий Костаки, рекламировавший своего протеже в посольских кругах. Сотрудники посольств и западных представительств интуитивно ощущали новизну зверевского языка, его глубокую связь с авангардом и модернизмом. Поэтому часто заказывали богемному художнику портреты жен и подруг. Появился даже особый термин – «дип-арт» – обозначающий тот факт, что искусство особенно ценится среди иностранцев.
«И у других художников первой волны неоавангарда 60-х годов жизнь складывалась нелегко. Но судьба Толи Зверева была наиболее тяжёлой. Только он был законченным бродягой, у которого никогда не было не только мастерской, но, по сути, и дома, постоянного пристанища. Даже в начале 80-х годов, когда большинство его соратников уже приобрели респектабельность, семьи, мастерские и даже автомобили, а некоторые прекрасно устроились за рубежом, Толя продолжал скитаться — его неприкаянность даже усилилась. И в этом была его философия, выражавшаяся в пренебрежении богатством и комфортом, то есть свобода не только в творчестве, но и абсолютная свобода от материальных ценностей, всякой «движимости» и «недвижимости».
Пристрастие Зверева к алкоголю было известно всем – некоторые «благожелатели» пользовались этим в корыстных интересах, другие пытались с ним бороться. Быть может, «несчастное» и, по выражению Зверева, «неуклепое» положение в обществе» было своеобразным оправданием этого недуга.
Сам Зверев смотрит в будущее без стрaxa и ведет такой же беспокойный образ жизни, как и десять лет назад. Хотя он вместе со своей матерью имеет отдельную квартиру, дома он почти не живет. То он снимает комнату, то уезжает в другой город, то ночует у друзей, а в теплую погоду иногда вообще ложится спать гденибудь на бульваре, сделав себе ложе из опавших листьев. Он привередлив в еде и скорее вообще предпочтет не обедать, чем сядет за стол без вина или водки. Его любимые блюда: грибной суп и жареное мясо. Он любит веселую шутку, и подчас его стихотворные экспромты заставляют собеседников надрываться от хохота. Его любимые художники – Леонардо да Винчи, Рембрандт и Ван Гог. За исключением трактатов Леонардо да Винчи, книг он почти не читает.
«Зверева не стало 9 декабря 1986 года. Ему сделалось плохо в своей квартире в Свиблове, где находиться он так не любил, и которое так пророчески, как оказалось, называл «Гиблово», – вспоминал Владимир Немухин.
На отпевании художника в Храме Илии Обыденного (в Обыденском переулке), по свидетельству очевидцев, собралась столь представительная и изысканная публика («под мехом дамы на похоронах»), что стало понятно, сколь значительна была потеря для всей Москвы.
«Бездарных не подделывают, подделывают гениальных». Подделки стали появляться сразу после смерти художника – его легендарный статус и плодовитость стимулировали рынок фальшивок. Очевидно, что проблему с подделками «под Зверева» в одночасье решить не удастся. Именно поэтому важно иметь перед глазами эталонные, музейные вещи с безупречным провенансом. Для этого и создавался Музей Зверева.
www.mywaymag.ru
1957 году в Москве проходила конкурсная выставка Международного фестиваля молодёжи и студентов. Председатель жюри, выдающийся художник-монументалист Сикейрос, присудил золотую медаль 26-летнему художнику Анатолию Звереву.История его участия на этом конкурсе была такая, что премию присудили, но об этом никто в СССР не узнал. Только жюри и участники. Зверева не допустили к конкурсу с самого начала. У него не было диплома. Он проучился только 1 год в художественном училище. Чтобы хоть как-то приобщиться к миру художников он устроился на работу в ЦДХ (Центральный дом художника) маляром. И красил целыми днями стены. Во время конкурса он зашел в конкурсный зал, разлил на пол два ведра краски голубой и белой (точно не помню, пишу на память историю, прочитанную в Огоньке больше 20 лет назад). И шваброй в несколько движений размазал эти два цвета по полу. Получился изумительный женский портрет. Сикейрос (кстати, его полное имя Давид Альфаро Сикейрос, очень красивое) остановил конкурс и объявил победителя. Но советские чиновники не допустили Зверева даже после этого к работе. Его даже уволили с должности маляра.
У человека без всякого законченного художественного образования тут же прошли выставки во Франции, Швейцарии, США, ФРГ, Австрии, Англии, Дании и других странах. Его картины демонстрировались в Париже и Женеве, были приобретены «Метрополитен – музеем» в Нью-Йорке. Но у Анатолия Зверева, о котором ходила слава свободного художника-бродяги и юродивого, не было ни денег, ни жилья, ни признания на родине. Знавшие его люди говорили, что это был его выбор. Он избегал людей, прятался от милиции, имея однокомнатную квартиру, ночевал на лавке или по чужим квартирам. Он отказывался от участия в выставках, отказался от пенсии, жил без паспорта. Пабло Пикассо называл лучшим русским рисовальщиком человека, большую часть жизни проведшего в психушке.Родился 3 ноября 1931 года в Москве в Сокольниках, в семье инвалида гражданской войны, мать — рабочая. Учился в школе рисованию на уроках художника-графикаНиколая Васильевича Синицына (ученика А. П. Остроумовой — Лебедевой)[2]. В 1954 поступил в Московское областное художественное училище памяти 1905 года, откуда вскоре был исключен за богемно-анархическое поведение.
Автопортрет. Анатолий Зверев.Собрание Л. Мухина,Москва 1958.
Когда лист упадет с дерева,
Помяните, меня, Зверева.
Из воспоминаний
«…Глядя на его работы, трудно представить, что он создавал их за считанные минуты, пуская в ход не только традиционные кисти-краски, но и все, что под руку попадется, – свеклу, веник, сапожную или зубную щетку, творог, воду из-под акварельных красок…В дело шли бумага, картон, холст, тряпки, деревяшки. Он мог рисовать и красками, и зубной пастой, и окурками. Для него как бы не было преград….»
“Женщина с ведрами”, 1950
The_Leopard_1956.
«Каждый его мазок – наслаждение, – писал о нем Роберт Фальк. – Живописцы такого калибра рождаются только раз в столетие…»
"Портрет Роберта Фалька" 1957
"Пейзаж" 1957
"Автопортрет" 1957
"Автопортрет" 1957
"Автопортрет" 1957
"Портрет Ксюши" 1958
“Саша Косатки”, 1958
“Г.Д.Косатки”, 1959
.Женский портрет.1961 г.
Зеленая осень.1962 г.
"Портрет девушки" 1962
Портрет Маркевича. 1963
Сидящая девушка”, 1963
"Женский портрет" 1964
"Портрет жены" 1964
“Розовая обнаженная”, 1965
. Двое. 1965. Бумага, акварель
"Собака" 1965
.Обнаженная.1965
— Садись, детуля, я тебя увековечу, — говорил Зверев прекрасным дамам середины прошлого века. Те, кто придет на выставку в «Домик Чехова», глядя на романтические женские портреты, увидят, что художник знал, о чем говорит. А его лучшие психологические автопортреты заставят не только восхититься мастерством живописца, но и многое понять о времени и об обществе, которое, казалось, самоуверенно сплотилось в желании сломать и уничтожить художника и свободное искусство, а вот кануло в небытие, а искусство это живо и переживет, дай Бог, еще не одну скованную и несвободную эпоху.
Умер Зверев в Москве 9 декабря 1986
Незнакомка. 1966
Портрет неизвестной.1966
Портрет. 1966.
" Портрет Ю. Рябатнова" 1966
Портрет.1967
Портрет О.Асеевой. 1968.
Женский портрет.1968 г.
Николина Гора. 1968
Николина Гора. 1968
АВТОПОРТРЕТ. 1969
"Портрет О. Асеевой" 1969
"Дон Кихот". 1970
.Коррида.1971 г.
Портрет Насти.1971
Портрет Асеевой в шапке.1971 г.
"Дон Кихот" 1971
"Автопортрет"
Портрет Дмитрия Плавинского
Портрет Асеевой.1971 г.
Джаз.Трубач.1972 г.
Осенний пейзаж.1974 г.
"Портрет Александра Глезера" 1975
Женский портрет. 1976
Портрет художника В.Немухина.1977 г.
"Женский портрет" 1980
Ночной дозор.1980 г.
selfportrait_1980t
Дон Кихот.1982 г.
Гадалка.
"Жаба". 1986
"Цветы" 1986
Конь. 1986
Петух. 1986
Лошадь
.Портрет художника Н.Вечтомова.1986 г.
Портрет Шекспира
Павлин. Серия «Зоопарк»
Анатолий Зверев. Иллюстрация из каталога выставки в Новом Манеже
Стихотворения А.Т.ЗвереваСтаранье."Обезглавлен,обездолен,- и беспечени угрюм -и в страданииобычном- полезаешь сновав трюм- сна, работыбесконечной -чтобы вечность увидатьи стараетсябезмерно- непременно чтобдогнатьвек, упущенный:ночами - не смыкающийочей -- и плечами, и речами- и слеза бежитручьями -вечерами - не гуляет- никого не забавляет- ни себя, и недругих -лишь старается ночами,поутру и ввечеру - и за чаркой днемзачавкав, что овчаркаИ в плену перед мероюсклонился, что Гомер воистину"
1967 г. 4 августа пятница
art.mirtesen.ru
А.Зверев. Автопортрет
(Начало здесь) Непокоренный Зверев берет начало в царской России. Его отец родился в 1898 году, в тамбовской деревне. В 1917 ему было почти двадцать. Рано остался без матери, воспитывала его бабушка. В гражданскую войну воевал на стороне красных: был у Ворошилова писарем.
Попал в Деникинский плен, потом лечился в Москве в госпитале, став инвалидом второй группы. Так и остался в Москве, работал бухгалтером на заводе. Мать, когда муж после плена оказался в госпитале, продала дом в деревне и перебралась с детьми в город.
Детей в семье было много: девять девочек и один мальчик – Толя, ставший потом художником Анатолием Зверевым, непокоренным Зверевым. Он был седьмым ребенком. Родился третьего ноября 1931 года.
Жили очень тяжело, мать почти не работала, занималась домом. Когда началась Отечественная война, семья эвакуировалась в Тамбовскую область, потом вернулись в Москву. Отец умер в самый в новый 1943 год, простудившись и отморозив ноги. Ему не было и 45 лет. Мать осталась одна с троими детьми, остальные дети умерли.
Толя художником стать не мечтал, но рисовать начал рано, в пять лет. Своим первым и настоящим шедевром считал акварель «Чайная роза», которую нарисовал еще в пионерском лагере, в девять лет, на удивление руководителя кружка рисования.
А.Зверев. Женский портрет
В школе учился по-разному, не отличаясь от других мальчишек, но семилетку закончил, гордясь этим, прежде всего, перед собой. Лучшим другом был учитель рисования, с которым поддерживал дружбу и после школы. Он же посоветовал своему лучшему ученику поступать в художественно-ремесленное училище. Что он и сделал, получив специальность маляра.
Потом была попытка учиться в настоящем художественном училище, но его быстро оттуда попросили за независимый характер. Рассказывают, что он пытался приструнить учителя, показывавшего, как надо делать линии, говоря:
«Учитель должен содержать в порядке классную комнату, снабжать учеников красками, точить карандаши и ничего больше».
За это его и выгнали. Хотя сам он говорил, что отчислили его за внешний вид. Бедность не давала ему возможность выглядеть так, как того требовала администрация. В 19 лет его забрали в армию, но по состоянию здоровья комиссовали.
Больше он не пытался учиться. (Позднее он часто ходил в Третьяковскую галерею, она и стала для него настоящим университетом). Это сохранило его самобытную манеру. Жил он рядом с парком Сокольники, там же приблудился и стал посещать кружки и детские студии рисования. Его сразу отметили, а узнав о нищенском положении, даже помогали устроиться на работу маляром, а потом и художником.
А.Зверев. Слон. Из серии "Зоопарк". 1955 г.
Особенно талантливые работы Зверева руководитель детской студии принесла домой показать брату - артисту и преподавателю ВГИКа Румневу. С этого все и началось. Шел 1954 год, юноше всего двадцать три. Румнев показал картины Зверева своим друзьям-художникам, которые пришли в восторг от молодого таланта.
В 1957 году, узнав, что будет выставка в парке Горького в честь молодежного фестиваля, принял участие в конкурсе и выиграл его. Сикейрос, как председатель жюри, потребовал дать Звереву Золотую медаль и подарил ему мастихин. Это была первая победа, а было ему всего двадцать шесть.
После этого Зверев участвовал во всех квартирных выставках молодых художников. Он познакомился с коллекционером Костаки, который стал помогать ему, предоставил для работы свою дачу и собирал картины художника. Это был самый лучший период и расцвет творчества Зверева. Началось увлечение ташизмом, от которого он получал настоящий восторг и экстаз.
А.Зверев. Мужской портрет. 1959 г.
Сам художник говорил, что рисовал только до 60-го года, потом стал развлекать общество. Действительно, первые его картины и рисунки, начиная с середины сороковых годов и до первой половины шестидесятых, отличаются тонким психологизмом, наблюдательностью, иронией, проникновением во внутренний мир натуры и природы.
Художник рисует для себя, а не по заказу и не за деньги, как это случилось потом, когда он стал модным художником. В первых работах шестнадцатилетнего юноши уже чувствуется уверенность, умение схватывать самое главное и самое характерное. Особенно хороши его рисунки: лаконичные, точные, стремительные. Он был гением графики.
А.Зверев. Автопортрет 1956 г. (25 лет)
У художника в то время был только карандаш и бумага, денег на краски не хватало. Он смог их впервые приобрести только в 50-м году. Зверев стремился стать первым и начинает экспериментировать: затачивает особым образом гусиные перья и палочки, начинает рисовать не кисточками или карандашом, а пальцами и ногтями.
Эта техника становится в середине пятидесятых основной, пальцами он чувствовал на тактильном уровне линию и объемы. Потом, посещая зоопарк, он рисует не пальцами, и не кистью, а прямо выдавливает краски из тюбика.
Он начинает смешивать все краски прямо в блюдечке, потом наносит то, что получилось на лист бумаги. Эту технику Костаки называл мраморной, потому что в ней под одной краской просвечивает другая.
Часто он накладывал краски в полном беспорядке, разбрызгивая их так энергично, что она попадала на зрителя, стены и мебель. Но вдруг сквозь беспорядочные цветные пятна начинал просвечивать образ девушки, собаки, сосны или храма. И это его самого приводило в восторг. Он был волшебником.
А.Зверев. Собака. 1965 г.
Его работы того периода поражали. Не зря они практически все вывезены за границу, в России их почти нет. Здесь остались только поздние работы, во многом утратившие непосредственность и свежесть, которые так поражали в его ранних работах.
Зверев делает циклы: автопортретов, портретов, пейзажные серии и анималистические. Особенно хороши его ранние автопортреты. На них он совсем еще молодой, но уже в них художник улавливает трагическую нотку, вглядываясь в свой образ.
На разных автопортретах он разный: художник изучает себя, внимательно вглядывается в лицо, стремится проникнуть во внутренний мир. Такое удавалось, по словам ценителей, только Ван Гогу.
А.Зверев. Автопортрет в кепке. 50-ые годы
Однажды у Костаки картины Зверева увидел французский дирижер с русскими корнями Игорь Маркевич. Они его поразили. Он купил часть картин и вывез их во Францию. В 1965 в Париже устроили его персональную выставку. Она стала громом среди ясного неба. За границей Зверева открыли первым, потом уже легализовали на Родине.
Им восхищался Пикассо, его называли новым Матиссом и русским Ван Гогом. Его выставки прошли и в других странах. Сегодня картины Анатолия Зверева представляются на аукционах Сотбис и Кристи с постоянно увеличивающейся их коммерческой стоимостью.
А.Зверев. Композиция с конем
Его картины есть в Третьяковской галерее, в Историческом музее, в музеях современного искусства в Москве и Нью-Йорка, в Музее Нью-Джерси, в Колодзей Арт Фонде в Хайланд-парке Нью-Джерси и во многих частных коллекциях.
Но после персональной выставки в Париже жизнь Зверева резко изменилась. Он ушел из семьи, где у него было двое детей. Ушел бродяжничать по Москве. Он стал ненавидеть общество. В своих воспоминаниях близкий друг художника Владимир Немухин рассказывает, что однажды, когда он развелся с женой, и ему было очень плохо, к нему зашел Зверев.
А.Зверев. Портрет Г.Костаки
Они разговорились и Зверев сказал: «Это у тебя из-за общества. Оно как стена. Вот видишь стену? Завесь ее картинами, и она отступит. Так и общество». Он сам постоянно спасался от общества, ему всегда казалось, что за ним следят, он избегал тусовок и сборищ, постоянно боялся, что его заберут в вытрезвитель, или упекут в психбольницу, или посадят на пятнадцать суток.
Знакомые, к которым он приходил на ночевку, просили нарисовать то кошечку, то собачку, то дочку, то сыночка, предлагая за это водку. Он начал спиваться. Так постепенно, рисуя для угождения другим, художник стал деградировать. Он понимал, в кого превращается, и от этого ему было невыносимо тяжело.
А.Зверев. Портрет юноши. Ташизм, экспрессионизм. 1961 г.
Зверев был трагической фигурой. Иногда с горечью говорил: «Там - я художник, здесь я – никто». Но это было очень редко и с очень близкими друзьями. Он никогда и ни на что не жаловался. Никогда. Он считал, что только свободный образ жизни может сделать художника настоящим.
В жизни у него случилась настоящая большая любовь. Оксана Асеева, которая стала ему и матерью, потому что была на тридцать лет старше, и возлюбленной, потому что тоже его очень сильно любила. Утонченная дама серебряного века, вся в архивах и ностальгии, она увидела в нем то, что ей в жизни не хватало.
А.Зверев. Портрет О.М.Асеевой
Необузданную стихию, природную энергию, вихрь, все сметающий на своем пути, одержимость и в то же время артистизм и поэтичность. Он был человеком очень одаренным: потрясающе играл на пианино, так же играл в шашки, любил футбол, и болеть и играть, был замечательным скульптором и поэтом. Вот одно из его стихотворений:
Старанье Анатолий Зверев
Обезглавлен, обездолен, - и беспечен и угрюм - и в страдании обычном - полезаешь снова в трюм - сна, работы бесконечной - чтобы вечность увидать и старается безмерно - непременно чтоб догнать век, упущенный: ночами - не смыкающий очей - - и плечами, и речами - и слеза бежит ручьями - вечерами - не гуляет - никого не забавляет - ни себя, и не других -лишь старается ночами, поутру и ввечеру - и за чаркой днем зачавкав, что овчарка И в плену перед мерою склонился, что Гомер воистину 1967 г. 4 августа пятница
Понять его возможно, говорил тот же Владимир Немухин, только через христианство. После смерти Оксаны, он сильно сдал, стал болеть и чахнуть. Умер Анатолий Зверев в своей квартире в Свиблово, которое называл Гиблово. Умер от инсульта. Врач сказал, что здоровье у него было отменное: его мозг плавал в крови, а он жил.
Тина Гай
sotvori-sebia-sam.ru
«Человечество вечно суетится. Но когда кому-то из нас удается остановить наше неугомонное и ненасытное в делах суеты внимание, мы оказываемся во власти живописи.»Анатолий Зверев
Художник Анатолий Зверев (1931 – 1986 ). "Первый русский экспрессионист"
Анатолий Тимофеевич Зверев родился 3 ноября 1931 в Москве. Отец--инвалид Гражданской войны, мать--рабочая. В 23 года он поступил в Московское областное художественное училище памяти 1905 года, но получить в нем полное образование ему не удалось--- был исключен за богемно-анархическое поведение. Дальнейшее образование он получил и сформировал свой эстетический вкус, самостоятельно изучая полотна западного европейского искусства в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.
Во время Московского международного фестиваля молодежи и студентов в 1957 знаменитый мексиканец Давид Сикейрос на художественной выставке вручил молодому художнику Золотую медаль. В 1965 в Париже состоялась выставка картин Зверева в галерее Мот, организованная дирижером Игорем Маркевичем. Восхищенный Пабло Пикассо, увидев работы Анатолия Зверева на выставке, назвал его "лучшим русским рисовальщиком".
Автопортрет 1957
Дома. 1950-е
Пейзаж. 1957
Но жизнь Анатолия Зверева была судьбой «неустроенного» гения --- такими были Ван Гог, Модильяни, Пиросмани...Бесбытие, непристроенность, пристрастие к алкоголю...
Сосны. Николина гора. 1968
Многие свои картины он создавал буквально за минуты. Он импровизировал вне зависимости от того, чем работал,акварелью, маслом или карандашом. Как отмечают современники, сама импровизация превращалась в акт искусствасвоеобразный хэппенинг, который завершался стремительной подписью-росчерком. На протяжении очень долгого времени Анатолий Зверев отдавал свои рисунки бесплатно любому, кому они понравились.
"Настоящий художник, даже если у него нет и одной краски, должен уметь рисовать при помощи кусочка земли или глины",- говорил обычно Зверев.
Женщина с ведром. 1950-е
Розовая обнаженная. 1965
Дон Кихот
Храм
Молодая женщина. 1978
Сидящая девушка
Лангуста и пиво
В 2009 на телеканале Культура был показан фильм об Анатолии Звереве – «Садись, дедуля, я тебя увековечу»
Художник-одиночка, лидер нонконформизма, мастер стихийной, стремительной импровизации. Анатолий Зверев за одну ночьмог создать до ста графических листов. Предполагают, что творческое наследие Зверева составляет 30 тысяч произведений.
Источник: 160 работ Анатолия Зверева
ngasanova.livejournal.com
