Максим Дмитриевич Зверев — советский учёный и писатель-натуралист, автор книг о природе, животных.Детство и юность будущего писателя прошли на берегу реки Оби, среди живописной алтайской природы. Мать, Мария Федоровна, трудилась фельдшером, отец, Дмитрий Иванович, служил в земстве статистом. Летом семья жила на заимке в лесу. И первое знакомство маленького Максима с жизнью было и первым знакомством с природой. Вся обстановка способствовала сближению мальчика с природой, ее таинственным и прекрасным миром. И это сыграло немалую роль в выборе будущей профессии. После окончания реального училища в 1916 году, военной службы сначала в царской, а затем в Красной Армии, он поступает в Томский университет на естественное отделение и после его окончания становится профессиональным зоологом.Максим Дмитриевич участвует в многочисленных экспедициях, ведет самостоятельные наблюдения в поле, пишет научные работы, монографии, книги. Его имя становится известным в научных кругах. 25 лет посвятил М.Д. Зверев науке. Им опубликовано более ста научных работ, три монографии и более 20 научно-популярных книг, он создал основы терриологии (наука о млекопитающих) в Западной Сибири. Многие годы он работал доцентом Томского, а затем Казахского университетов. В Новосибирске он возглавлял отдел позвоночных животных в Сибирском институте защиты растений, помог открыть его филиалы в Иркутске и Красноярске, организовал Новосибирский зоологический сад, первую в Сибири юннатскую станцию. Максим Дмитриевич был признан основоположником сельскохозяйственной зоологии в Сибири. Под его руководством проходили практику будущие видные ученые: И.А. Долгушин, В.Н. Скалон, А.А. Слудский и др. Они стали основателями зоологической науки в Казахстане. Одним из первых юннатов М.Д. Зверева был Е.В. Гвоздев, ставший впоследствии крупнейшим ученым, доктором наук, академиком АН РК, вице-президентом Академии наук Казахстана.Большая часть жизни М.Д. Зверева неразрывно связана с Казахстаном, куда он приехал в 1937 году для организации Алматинского зоопарка по поручению зам. директора Московского зоопарка П.А. Мантейфеля. Здесь он работает зам. директора по научной части Алматинского зоопарка, а позже Алматинского заповедника. В 1941 г. началась Великая Отечественная война и М.Д.Зверев был призван в ряды Советской Армии. По возвращению с фронта продолжил свою работу в Алматинском зоопарке и заповеднике и организовал настоящую малую академию юннатов. Продолжал вести научную работу, преподавал в Казахском государственном университете, боролся с браконьерами, добивался прекращения вырубки леса в Заилийском Алатау. Были спасены и горы, и знаменитая тянь-шаньская ель! Как ученый- зоолог Максим Дмитриевич уже тогда понимал, что мало изучать природу – ее надо охранять. А для этого охрану природы необходимо пропагандировать. На страницах журналов и газет стали появляться статьи и заметки Зверева. Всего их более тысячи! М.Д. Зверев, по существу является основателем научно-популярного природоведческого газетного жанра в Казахстане, так называемых «Заметок натуралиста». Ученый Зверев приходит к выводу, что бережное отношение к природе надо воспитывать с детства. Он начинает писать для детей рассказы, сказки, повести о животных. В 1952 году Максим Дмитриевич оставляет работу в научных учреждениях и всецело отдается литературному творчеству.Первый его рассказ «Охота на волков» был опубликован еще в 1917 году, а первая книга «Белый марал» была написана в 1922 году и вышла в свет в 1929-м. Когда повесть вышла в свет, ее встретили тепло и сочувственно, хорошо о ней отозвался Ефим Пермитин. А уже признанный в то время писатель В.В. Бианки, решительно поддержал М.Д. Зверева. Пожалуй, никто не относился к Максиму Дмитриевичу с такой требовательностью, любовью, никто не возлагал на него столько надежд, как Виталий Валентинович Бианки: «…Вы, Максим Дмитриевич, волшебник и маг, - потому что сами постигали тайны (без кавычек) природы и великодушно раскрываете их перед всеми людьми-братьями. Совершенствуйтесь в этом жанре художественной литературы – и Вы достойны будете занять свое (оригинальное, как у каждого художника) место даже в мировой литературе. В этом жанре приветствую и благословляю Вас». Та ленинградская – 1929 года – книжечка с пестрой обложкой, на которой изображен гордый сибирский красавец-олень на фоне могучего горного кряжа, стала для молодого зоолога чудесным пропуском в литературу.За многолетнюю литературную деятельность писателя вышли в свет свыше 150 художественных книг общим тиражом в несколько миллионов экземпляров и вдвое больше научных работ. Собрание сочинений, вышедшее к 90-летию писателя, составляло три тома, а через 10 лет к трем томам прибавляются еще два, вышедшие, к сожалению, после смерти писателя. Вот итоги большой, долгой и плодотворной жизни в литературе: «У лесного костра», «Волчок из Бетпакдалы», «Золотой сайгак», «Хозяин Небесных гор», «Заимка в бору», «Конец белого пятна», «Тайна двухэтажного города», «Рождение егеря», «На егерских кордонах», «Сказки бабушки черепахи», «Сказки мудрого ворона» и многие другие произведения, постоянно вызывающие поток читательских писем из городов Казахстана и России. Книги М.Д. Зверева никогда не залеживались на книжных прилавках, не застывали на библиотечных полках. Читатели очень ценят книги Максима Дмитриевича за их правдивость. У пишущих о природе всегда есть соблазн приукрасить события, как это бывает с рыбаками и охотниками. Однако, М.Д. Зверев считал, что в его теме вольный вымысел не уместен, да и зачем выдумывать, если сама природа порой подбрасывает такие события, которые увлекательней всякой выдумки. И иллюстрации к своим рассказам Максим Дмитриевич старался подбирать реалистичные, сделанные с натуры. Много книг он оформил сам, своими рисунками и сделал к ним обложки.Книги М.Д. Зверева равно с интересом читают взрослые и дети. М.М. Пришвин в свое время так отозвался о книгах Зверева: «Трудно сказать, для кого больше написаны правдивые и занимательные книги Зверева – для детей или взрослых. Те и другие прочтут их с удовольствием». И ни одно уже поколение ребят черпают из его книг знания о природе, уважительное, заинтересованное отношение ко всему живому. Природу надо знать, чтобы осмысленно и убежденно встать на ее защиту. В этом смысле книги М. Зверева бесценны. Они открыли читателям природу необозримых просторов Сибири и Казахстана: читатель увидел это глазами писателя. Вместе с ним он шел по степным и горным дорогам, ночевал у костра в тайге. Чтение книг М.Д. Зверева – это праздник познания. Как много в природе всего, над чем стоит задуматься, чему поучиться. Сколько еще тайн и загадок у природы!Большая часть творчества писателя связана с природой Казахстана - его духовной и писательской родиной. Теперь, благодаря книгам М.Д.Зверева, природу Казахстана открывают для себя и миллионы читателей у нас и за рубежом.Образ каждой страны – это его земля и люди. И то и другое нашло свое отражение в книгах писателя. Никто так всесторонне и красочно не рассказал о казахстанской природе, никто не дал такой обширной и единой ее картины. Картина эта, словно из мозаики сложена из рассказов и повестей писателя. Книги М.Д. Зверева – это энциклопедия казахстанской природы: ее ландшафтов, растительного и животного мира. Его герои – охотники, ученые, егеря, юннаты, заботливо оберегающие природу. М.Д. Зверев - автор сценария художественного фильма «Крылатый подарок»В творчестве М.Д. Зверева удивительно сочетается мастерство писателя и знания ученого. Максим Дмитриевич много лет был членом Союза писателей Казахстана, членом бюро Совета старейшин и членом правления Союза писателей Казахстана, бессменным руководителем комиссии по пропаганде и охране природы. Его заслугой является создание экологического сборника «Лик земли», посвященного актуальнейшей теме века – охране природы.До конца своей жизни Максим Дмитриевич оставался творчески активным, полным энергии и новых литературных идей. Даже на пороге своего столетия он самостоятельно печатал для редакторов свой последний двухтомник и с нетерпением ждал его выхода в свет. Общественность и Правительство Казахстана высоко оценили творчество, научную и общественную деятельность М.Д. Зверева. Ему присвоено звание народного писателя Казахстана, он дважды удостаивался звания лауреата Государственной премии Казахстана, награжден орденами, Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, дважды орденами «Знак почета». После его смерти улица Грушевая, где практически прошла вся литературная деятельность писателя, названа именем Максима Зверева.Имя писателя известно не только читателям Казахстана и стран СНГ. Его произведения печатаются также во Франции, Англии, Испании, Польше, Германии, на Кубе и в других странах мира.Сбережению природы, человеческому счастью в ней и служил всю свою жизнь Максим Дмитриевич Зверев. Перешагнув из века XIX в век XX, он подошел к порогу XXI века. Но, к сожалению, немного не дожил до своего столетия, 23 января 1996 года Максима Дмитриевича Зверева не стало. Но и сегодня слова Народного писателя Казахстана звучат как завещание:
Максим Дмитриевич участвует в многочисленных экспедициях, ведет самостоятельные наблюдения в поле, пишет научные работы, монографии, книги. Его имя становится известным в научных кругах. 25 лет посвятил М.Д. Зверев науке. Им опубликовано более ста научных работ, три монографии и более 20 научно-популярных книг, он создал основы терриологии (наука о млекопитающих) в Западной Сибири. Многие годы он работал доцентом Томского, а затем Казахского университетов. В Новосибирске он возглавлял отдел позвоночных животных в Сибирском институте защиты растений, помог открыть его филиалы в Иркутске и Красноярске, организовал Новосибирский зоологический сад, первую в Сибири юннатскую станцию. Максим Дмитриевич был признан основоположником сельскохозяйственной зоологии в Сибири. Под его руководством проходили практику будущие видные ученые: И.А. Долгушин, В.Н. Скалон, А.А. Слудский и др. Они стали основателями зоологической науки в Казахстане. Одним из первых юннатов М.Д. Зверева был Е.В. Гвоздев, ставший впоследствии крупнейшим ученым, доктором наук, академиком АН РК, вице-президентом Академии наук Казахстана.
Большая часть жизни М.Д. Зверева неразрывно связана с Казахстаном, куда он приехал в 1937 году для организации Алматинского зоопарка по поручению зам. директора Московского зоопарка П.А. Мантейфеля. Здесь он работает зам. директора по научной части Алматинского зоопарка, а позже Алматинского заповедника. В 1941 г. началась Великая Отечественная война и М.Д.Зверев был призван в ряды Советской Армии. По возвращению с фронта продолжил свою работу в Алматинском зоопарке и заповеднике и организовал настоящую малую академию юннатов. Продолжал вести научную работу, преподавал в Казахском государственном университете, боролся с браконьерами, добивался прекращения вырубки леса в Заилийском Алатау. Были спасены и горы, и знаменитая тянь-шаньская ель. Как ученый- зоолог Максим Дмитриевич уже тогда понимал, что мало изучать природу – ее надо охранять. А для этого охрану природы необходимо пропагандировать. На страницах журналов и газет стали появляться статьи и заметки Зверева. Всего их более тысячи! М.Д. Зверев, по существу является основателем научно-популярного природоведческого газетного жанра в Казахстане, так называемых «Заметок натуралиста». Ученый Зверев приходит к выводу, что бережное отношение к природе надо воспитывать с детства. Он начинает писать для детей рассказы, сказки, повести о животных. В 1952 году Максим Дмитриевич оставляет работу в научных учреждениях и всецело отдается литературному творчеству.
За многолетнюю литературную деятельность писателя вышли в свет свыше 150 художественных книг общим тиражом в несколько миллионов экземпляров и вдвое больше научных работ. Большая часть творчества писателя связана с природой Казахстана - его духовной и писательской родиной. Максим Дмитриевич много лет был членом Союза писателей Казахстана, членом бюро Совета старейшин и членом правления Союза писателей Казахстана, бессменным руководителем комиссии по пропаганде и охране природы. Его заслугой является создание экологического сборника «Лик земли», посвященного актуальнейшей теме века – охране природы.
www.livelib.ru
Максим Дмитриевич Зверев — талантливый писатель-натуралист, тесно связанный своим творчеством с Казахстаном, с его замечательной южной природой.
М. Д. Зверев — пионер детской художественной литературы о Казахстане. Его рассказ «Белый марал» был издан отдельной книжкой в Ленинграде еще тридцать лет назад. С тех пор трудолюбивый писатель выпустил сорок семь художественных природоведческих книг, в основном рассчитанных на детей, общим тиражом более полутора миллионов экземпляров. Кроме того, в журналах и газетах он напечатал много рассказов, очерков, сказок и статей. Его книжки издаются не только в Казахстане, они выходят в Москве, Ленинграде, Новосибирске и других городах страны.
За сборник рассказов и очерков «У лесного костра» он получил премию имени Абая, а за книги «Конец белого пятна» и «На разливе» — премию на Всесоюзном конкурсе Детгиза на лучшую научно-художественную книгу для детей.
М. Д. Зверев не только писатель, но и ученый. Зоолог по специальности, он за двадцать пять лет своей научно-исследовательской деятельности по изучению природы опубликовал свыше ста научных работ по биологии диких животных. Двадцать две его научно-популярные работы вышли отдельными книжками.
Крупнейший ученый-натуралист профессор П. А. Мантейфель писал в предисловии к сборнику его рассказов «Лесные встречи»:
«Рассказы и очерки о животных натуралиста М. Д. Зверева отличаются не только ясностью и красочностью изложения, но и правдивостью. Так может писать тот, кто много дней и ночей провел в лесах, степях, камышах, где стремился разгадать тайны природы, и не один, а вместе с юными биологами и старыми охотниками. Этими наблюдениями автор показал, что от его внимания не ускользало почти ни одно явление в жизни природы, мимо которых проходят сотни людей, не замечая их».Большой художник и тонкий знаток русской природы М. Пришвин так оценивает творчество Максима Дмитриевича:
Десятки писем получает писатель от благодарных юных читателей.
Некоторые произведения Максима Дмитриевича Зверева вышли на казахском языке. Алма-Атинская киностудия в 1956 году закончила съемку по его сценарию первого в Казахстане художественного фильма для детей «Крылатый подарок».
В сборник «Избранное» вошли лучшие произведения писателя. Он приурочен к его шестидесятилетию.
Максим Дмитриевич находится сейчас в расцвете творческих сил. Юные читатели, натуралисты и любители природы ждут от него новых произведений.
litresp.ru
Шаблон:ФИО Шаблон:Учёный
Макси́м Дми́триевич Зве́рев (29 октября 1896 — 23 января 1996) — советский учёный, заложивший основы териологии в Западной Сибири, позже - писатель-натуралист, автор книг о природе, животных, изданных в странах СНГ, а также во Франции, Англии, Испании, Польше, Германии, на Кубе и в других странах мира. Народный писатель Казахстана, лауреат Государственной премии Казахстана (дважды), кавалер четырёх орденов, член бюро Совета старейшин и член Правления Союза писателей Казахстана.
Зверев родился 29 октября 1896 года в г. Барнауле, в семье сосланного за покушение на Александра III Дмитрия Ивановича Зверева. Его мать, Мария Фёдоровна, была фельдшером. Детство и юность писателя прошли на берегу реки Оби, среди живописной алтайской природы; вся обстановка способствовала сближению мальчика с ней.
После окончания реального училища в 1916 году Зверев непродолжительное время работал в Бобровском лесничестве, затем поступил в Московский политехнический институт, но в связи с начавшейся войной был зачислен в Алексеевское военное училище. В 1917 году в чине прапорщика заведовал станцией Барнаул. В том же году в газете «Алтайский край» опубликовал свой первый рассказ «Охота на волков» (о совместных с отцом охотничьих походах).
После демобилизации работал лесным техником в селе Ребриха Алтайского края. Во время наступления Колчака вновь был мобилизован и работал помощником коменданта станций Алтайская и Томск. В 1919 году перешёл на сторону Красной Армии и был назначен военным диспетчером всей Томской железной дороги. В конце 1920 года был демобилизован и направлен на учёбу в Томский университет на естественное отделение. Первую научную работу «Определитель хищных птиц Сибири» опубликовал в 1923 г., будучи студентом 3 курса. После окончания университета становится профессиональным зоологом. Трудовую деятельность начал в Сибирском институте защиты растений.
М. Д. Зверев посвятил науке 25 лет: участвовал в многочисленных экспедициях, вёл самостоятельные наблюдения в поле. Опубликовал более ста научных работ, три монографии и более 20 научно-популярных книг, он создал основы териологии (наука о млекопитающих) в Западной Сибири. Работал доцентом Томского, а затем Казахского университетов.
В Новосибирске он возглавлял отдел позвоночных животных в Сибирском институте защиты растений, помог открыть его филиалы в Иркутске и Красноярске. Максим Дмитриевич был признан основоположником сельскохозяйственной зоологии в СибириШаблон:Нет АИ. Под его руководством проходили практику будущие видные учёные: И. А. Долгушин, В. Н. Скалон, А. А. Слудский, ставшие основателями зоологической науки в Казахстане.
В начале 1930-х на основе агробиостанции (ул. Нарымская, 2), где он трудился, основывает зоосад и становится его научным руководителем, создаёт первую в Сибири юннатскую станцию. Одним из первых юннатов Зверева был Е. В. Гвоздев, ставший впоследствии крупнейшим учёным, доктором наук, академиком АН РК, вице-президентом Академии наук Казахстана.
В 1937 году на основе зоосада при участии Зверева создаётся Западносибирская краевая детская техническая и сельскохозяйственная станция (КДТСХС). Позже этот зоосад стал Новосибирским зоологическим садом.
Как бывшего прапорщика царской армии в 1933 году Зверева должны были арестовать, но по заступничеству своего начальника Алтайцева, заявившего, что Зверев является единственным наличным специалистом-зоологом данного направления и без него работа с зоосадом полностью развалится, Зверев «числился» в ГУЛАГе, но работал в зоосаде и жил дома, отдавая всю зарплату государству. По официальной справке, М. Д. Зверев был арестован 20 января 1933 г. и осуждён Коллегией ОГПУ 5 августа 1933 г. по ст. 58-2 (вооружённое восстание) УК РСФСР на 10 лет лишения свободы. Освобождён из Томского отделения Сиблага 29 января 1936 г. Судимость была снята Определением Военной Коллегии Верховного суда СССР от 29 июля 1958 г., за отсутствием состава преступления.
В 1937 г. жена Зверева случайно узнала от работавшей в НКВД знакомой машинистки, что фамилия М. Д. Зверева вновь появилась в списках на арест. При помощи Алтайцева Зверев на следующий же день уехал в Москву, а оттуда по поручению зам. директора Московского зоопарка П. А. Мантейфеля его направили временно в Алма-Ату «помочь открыть зоопарк». Здесь он работает зам. директора по научной части Алматинского зоопарка, а позже Алматинского заповедника. Здесь М. Д. Зверева никто не знал и он благополучно избежал волны арестов.[1]
В 1941 г. началась Великая Отечественная война и Зверев был призван в ряды Красной Армии. Некоторое время он служит военным диспетчером на Восточносибирской дороге, а затем, по ходатайству Комитета по заповедникам и зоосадам при СНК КазССР, ему выдали «бронь» и направили руководить зоопарком в Алма-Ате и Алма-Атинским заповедником. В 1943 г. Зверев создаёт малую академию юннатов, в том же году его принимают в Союз писателей Казахстана.
Продолжал вести научную работу, преподавал в Казахском государственном университете, боролся с браконьерами, добивался прекращения вырубки леса в Заилийском Алатау.
Для пропаганды природоохраны и защиты природы написал и обнародовал более тысячи статей и заметок в прессе, только в защиту горных ельников было написано около 80 статей, в итоге чего в 1968 г. из III группы их перевели в охраняемую I группу.
Был членом бюро Совета старейшин и членом Правления Союза писателей Казахстана.
Максим Дмитриевич руководил Комиссией по охране природы Союза писателей Казахстана, более 10 лет на общественных началах издавал природоведческий сборник «Лик земли». Как учёный, он пришёл к выводу, что бережное отношение к природе надо воспитывать с детства, начал писать для детей рассказы, сказки, повести о животных. В 1952 году Максим Дмитриевич оставляет работу в научных учреждениях и всецело отдаётся литературному творчеству.
Первый его рассказ «Охота на волков» был напечатан ещё в 1917 году, а первая книга «Белый марал» написана в 1922 году и вышла в свет в 1929-м. Повесть встретили тепло и сочувственно, хорошо о ней отозвался Ефим Пермитин. А уже признанный в то время писатель В. В. Бианки, решительно поддержал М. Д. Зверева: Шаблон:Начало цитаты «…Вы, Максим Дмитриевич, волшебник и маг, — потому что сами постигали тайны (без кавычек) природы и великодушно раскрываете их перед всеми людьми-братьями. Совершенствуйтесь в этом жанре художественной литературы — и Вы достойны будете занять своё (оригинальное, как у каждого художника) место даже в мировой литературе. В этом жанре приветствую и благословляю Вас». Шаблон:Конец цитаты
Имя писателя известно не только читателям Казахстана и стран СНГ. Его произведения печатаются также во Франции, Англии, Испании, Польше, Германии, на Кубе и в других странах мира.
После его смерти улица Грушевая в Алма-Ате, где практически прошла вся литературная деятельность писателя, названа именем Максима Зверева.
Шаблон:Примечания Ошибка цитирования Для существующего тега <ref> не найдено соответствующего тега <references/>
ru.encyclopedia.kz
Зверев родился 29 октября 1896 года в г. Барнауле, в семье сосланного за покушение на Александра III Дмитрия Ивановича Зверева. Его мать, Мария Фёдоровна, была фельдшером. Детство и юность писателя прошли на берегу реки Оби, среди живописной алтайской природы; вся обстановка способствовала сближению мальчика с ней.
После окончания реального училища в 1916 году Зверев непродолжительное время работал в Бобровском лесничестве, затем поступил в Московский политехнический институт, но в связи с начавшейся войной был зачислен в Алексеевское военное училище. В 1917 году в чине прапорщика заведовал станцией Барнаул. В том же году в газете «Алтайский край» опубликовал свой первый рассказ «Охота на волков» (о совместных с отцом охотничьих походах).
После демобилизации работал лесным техником в селе Ребриха Алтайского края. Во время наступления Колчака вновь был мобилизован и работал помощником коменданта станций Алтайская и Томск. В 1919 году перешёл на сторону Красной Армии и был назначен военным диспетчером всей Томской железной дороги. В конце 1920 года был демобилизован и направлен на учёбу в Томский университет на естественное отделение. Первую научную работу «Определитель хищных птиц Сибири» опубликовал в 1923 г., будучи студентом 3 курса. После окончания университета становится профессиональным зоологом. Трудовую деятельность начал в Сибирском институте защиты растений.
М. Д. Зверев посвятил науке 25 лет: участвовал в многочисленных экспедициях, вёл самостоятельные наблюдения в поле. Опубликовал более ста научных работ, три монографии и более 20 научно-популярных книг, он создал основы териологии (наука о млекопитающих) в Западной Сибири. Работал доцентом Томского, а затем Казахского университетов.
В Новосибирске он возглавлял отдел позвоночных животных в Сибирском институте защиты растений, помог открыть его филиалы в Иркутске и Красноярске. Максим Дмитриевич был признан основоположником сельскохозяйственной зоологии в Сибири[источник не указан 1432 дня]. Под его руководством проходили практику будущие видные учёные: И. А. Долгушин, В. Н. Скалон, А. А. Слудский, ставшие основателями зоологической науки в Казахстане.
В начале 1930-х на основе агробиостанции (ул. Нарымская, 2), где он трудился, основывает зоосад и становится его научным руководителем, создаёт первую в Сибири юннатскую станцию. Одним из первых юннатов Зверева был Е. В. Гвоздев, ставший впоследствии крупнейшим учёным, доктором наук, академиком АН РК, вице-президентом Академии наук Казахстана.
В 1937 году на основе зоосада при участии Зверева создаётся Западносибирская краевая детская техническая и сельскохозяйственная станция (КДТСХС). Позже этот зоосад стал Новосибирским зоологическим садом.
Как бывшего прапорщика царской армии в 1933 году Зверева должны были арестовать, но по заступничеству своего начальника Алтайцева, заявившего, что Зверев является единственным наличным специалистом-зоологом данного направления и без него работа с зоосадом полностью развалится, Зверев «числился» в ГУЛАГе, но работал в зоосаде и жил дома, отдавая всю зарплату государству. По официальной справке, М. Д. Зверев был арестован 20 января 1933 г. и осуждён Коллегией ОГПУ 5 августа 1933 г. по ст. 58-2 (вооружённое восстание) УК РСФСР на 10 лет лишения свободы. Освобождён из Томского отделения Сиблага 29 января 1936 г. Судимость была снята Определением Военной Коллегии Верховного суда СССР от 29 июля 1958 г., за отсутствием состава преступления.
В 1937 г. жена Зверева случайно узнала от работавшей в НКВД знакомой машинистки, что фамилия М. Д. Зверева вновь появилась в списках на арест. При помощи Алтайцева Зверев на следующий же день уехал в Москву, а оттуда по поручению зам. директора Московского зоопарка П. А. Мантейфеля его направили временно в Алма-Ату «помочь открыть зоопарк». Здесь он работает зам. директора по научной части Алматинского зоопарка, а позже Алматинского заповедника. Здесь М. Д. Зверева никто не знал и он благополучно избежал волны арестов.[1]
В 1941 г. началась Великая Отечественная война и Зверев был призван в ряды Красной Армии. Некоторое время он служит военным диспетчером на Восточносибирской дороге, а затем, по ходатайству Комитета по заповедникам и зоосадам при СНК КазССР, ему выдали «бронь» и направили руководить зоопарком в Алма-Ате и Алма-Атинским заповедником. В 1943 г. Зверев создаёт малую академию юннатов, в том же году его принимают в Союз писателей Казахстана.
Продолжал вести научную работу, преподавал в Казахском государственном университете, боролся с браконьерами, добивался прекращения вырубки леса в Заилийском Алатау.
Для пропаганды природоохраны и защиты природы написал и обнародовал более тысячи статей и заметок в прессе, только в защиту горных ельников было написано около 80 статей, в итоге чего в 1968 г. из III группы их перевели в охраняемую I группу.
Был членом бюро Совета старейшин и членом Правления Союза писателей Казахстана.
Максим Дмитриевич руководил Комиссией по охране природы Союза писателей Казахстана, более 10 лет на общественных началах издавал природоведческий сборник «Лик земли». Как учёный, он пришёл к выводу, что бережное отношение к природе надо воспитывать с детства, начал писать для детей рассказы, сказки, повести о животных. В 1952 году Максим Дмитриевич оставляет работу в научных учреждениях и всецело отдаётся литературному творчеству.
Первый его рассказ «Охота на волков» был напечатан ещё в 1917 году, а первая книга «Белый марал» написана в 1922 году и вышла в свет в 1929-м. Повесть встретили тепло и сочувственно, хорошо о ней отозвался Ефим Пермитин. А уже признанный в то время писатель В. В. Бианки, решительно поддержал М. Д. Зверева:
«…Вы, Максим Дмитриевич, волшебник и маг, — потому что сами постигали тайны (без кавычек) природы и великодушно раскрываете их перед всеми людьми-братьями. Совершенствуйтесь в этом жанре художественной литературы — и Вы достойны будете занять своё (оригинальное, как у каждого художника) место даже в мировой литературе. В этом жанре приветствую и благословляю Вас».
ru-wiki.org
Страница 1 из 2
Метель бушевала сутки. В полдень снегопад прекратился. А к вечеру и ветер стих. Огромный звёздный мир раскинулся над степью, обещая на завтра солнечный морозный день. Хорёк вылез из норы и неторопливо потянул цепочку следов-двоеточий. По следам я и узнал наутро, что делал хорёк в эту морозную ночь.
На пути хорька встретился стог сена, и зверёк два раза обежал его кругом, а затем взобрался на вершину. Здесь хорёк уселся на задних лапках и осмотрелся. Трудно угадать, что увидел, услышал или учуял зверёк, но со стога он спрыгнул.
На бескрайнем поле, занесённом снегом, бисером рассыпаны следы мышей и полёвок. Хорёк нырнул в снег и, надо полагать, задал там хорошую трёпку мышиному населению. Обратно он вылез сытый - игривое настроение после лёгкой победы заставило его без всякой причины покрутиться на одном месте, ловя свой хвост. Потом он бросился со всех ног по полю и вдруг затормозил. И так несколько раз. Поиграть зверьку захотелось.
На меже в бурьяне хорёк забрался в нору хомяка, выгнал его из норы и долго играл со своей жертвой: то отпускал хомяка, то хватал - совсем как кошка играет с мышкой. Следы хорька ведут вдоль опушки - степному зверьку нечего делать в лесу.
У осинника с подветренной стороны подстерегала хорька опасность. Лиса и хорёк заметили друг друга одновременно. Спокойная строчка следов лисы оборвалась четырьмя парными вмятинами от передних и задних ног - это лиса, заметив добычу, прямо с ходу, без колебаний, оттолкнулась всеми лапами для первого прыжка. Второй прыжок был длиннее первого, а третий привёл лису под осину.
Казалось, спасения нет хорьку: нора далеко и скрыться негде. Но хорёк совершил отчаянный прыжок прямо навстречу лисе - на осинку. Лиса запрыгала под осинкой, утрамбовав снег, но вскарабкаться хотя бы на метр по тонкому стволику не смогла. Вероятно, хорёк шипел. Но что совершенно точно - хорёк использовал «незаконный» приём войны. Доказательство «незаконного» приёма было налицо: жёлтые пятна на стволе и на снегу отвратительно пахнут даже сегодня, на следующий день после происшествия. Лиса отскочила от осинки и долго каталась в снегу - несколько капель хорькового зелья попали ей на шубу. Сытый хорёк мог сидеть на осине долго. Голодная же лиса просто не вытерпела и убежала в другой осинник искать зайцев. Сколько времени сидел на дереве хорёк после передряги, сказать трудно. Домой летел самыми большими прыжками, на которые только был способен. След обрывался далеко от входа. Значит, последний прыжок привёл хорька прямо в нору.
Лиса в ту же ночь поймала зайца и забыла о хорьке. В этом было нетрудно убедиться, пройдя по её следу.
www.planetaskazok.ru
Скончался Алексей Матвеевич Зверев, литературовед, критик, профессор РГГУ, заместитель главного редактора журнала «Иностранная литература».
Зверев принадлежал к славной плеяде интеллектуалов-шестидесятников. Писал о Блейке, Зюскинде, Оруэлле, Кафке, переводил Вудхауза. Первым стал комментировать прозу Умберто Эко. Первым же из российских авторов написал биографию Набокова.
Академическая наука, которой А. М. Зверев посвятил значительную часть своей жизни, не позволяла вполне реализоваться его дарованию. Тем более что начинал он в глухие годы, когда само понятие «американист» было маркировано известным образом. Он оказался одним из немногих, кто сумел избежать вульгарных соблазнов и благодаря кому сохранился авторитет отечественного литературоведения.
Главные свои труды Алексей Матвеевич опубликовал в последние полтора десятилетия. В нем открылся талант просветителя и популяризатора. Его предисловия к произведениям европейских и американских писателей разительно отличались от хрестоматийных советских образцов этого жанра. Отличались прежде всего выраженной авторской индивидуальностью и зримым литературным темпераментом.
В первые годы перестройки Зверев начал выступать как литературный критик, и совершенно незаурядный. На явления современности он смотрел с точки зрения историка литературы, а на классиков — как на участников сегодняшнего культурного процесса. Ему принадлежат очень проницательные суждения о творчестве Довлатова (кстати, на этого автора он обратил внимание опять же одним из первых в отечестве), Аксенова и других. Критические статьи Зверева не становились общественными событиями, не фигурировали в жарких спорах, но хорошо запоминались и наверняка будут перечитываться. Потому что их автор не занимался суетными, исчезающими материями, а только литературой. Он вообще мыслил литературными категориями, поверяя ими житейский опыт. Это было органической, абсолютно ненаигранной чертой его личности, в которой все казалось гармоничным — даже противоречия.
Воистину огромной была его работа в журнале «Иностранная литература». Вопреки всем трудностям он умел находить те самые тексты, угадывать те самые имена, которые оказывались интересны и значительны здесь и сейчас.
Русский Журнал: От кого зависит политика журнала «Иностранная литература»: от главного редактора, от заместителя главного редактора, от команды?
Алексей Зверев: В основном — от обстоятельств, мы самостоятельное издание и печатаем все, что считаем нужным. Решения носят коллегиальный характер, но все, что публикует «ИЛ», должен одобрить главный редактор и заместитель главного редактора.
Сейчас журнал переживает нелегкие времена. Во-первых, нам часто не хватает информации, особенно о литературах не очень заметных — восточных, скандинавских. Во-вторых, «ИЛ» стеснена в средствах, но должна расходовать большие суммы на покупку авторских прав, что не обременяет такие издания, как «Новый мир», «Знамя» и т.д. В-третьих, рыночные условия не очень сильно, но сказываются на выборе публикуемых нами в течение года одного-двух произведений — если мы знаем, что они привлекут читателей. К тому же закрыта программа поддержки журналов, осуществляемая Фондом Сороса, а налог на добавочную стоимость — от которого до этого мы были свободны — означает удорожание, и со второго полугодия все журналы подорожают. Мы существуем за счет подписчиков: чем дороже журнал, тем труднее обеспечить уровень подписки, который позволит нам существовать, ситуация напоминает мышеловку. Если мы не поднимем цену, сохраним 10000 подписчиков — у нас сейчас больше всего подписчиков среди «толстых» журналов, — но в таком случае тут же разоримся.
РЖ: А какова современная читательская аудитория «ИЛ»?
А.З.: Судя по читательской почте, наша аудитория изменилась.
РЖ: И давно?
А.З.: Примерно лет пять назад, но это не связано с изменениями самого журнала. В анкете, которую мы предложили своим читателям, были такие вопросы: стал ли, по-вашему, журнал хуже/лучше, содержательнее/бессодержательнее, изменился ли вообще... Почти все отметили изменения в лучшую сторону.
Я думаю, изменение аудитории связано с социальными переменами: резко сокращается число людей, ориентированных на элитарную некоммерческую продукцию. Сегодня «ИЛ» гораздо нужнее молодому поколению, чем пенсионерам — которые раньше составляли основную часть нашей аудитории, — и провинциалам, а не жителям столиц. Последнее понятно — в Москве и, в большой степени, в Петербурге много разнообразной культурной продукции, и нашему журналу сложно найти нишу на этом рынке. А провинция по-прежнему нуждается в серьезной, часто непривычной литературе, там мы остаемся главным, а возможно, единственным окном в культурный мир. На сегодня наш главный читатель — провинциальный интеллигент лет 30-35, стесненный в средствах.
РЖ: Он читает журнал в библиотеке или выписывает его?
А.З.: По-разному. Далеко не все библиотеки могут нас выписывать, часто в областной или университетской библиотеке «ИЛ» только в одном-двух экземплярах. Наиболее частый случай — несколько читателей выписывают журнал в складчину, так не только в России, но и там, где нам активно ставят препоны, — на Украине, в Закавказье...
РЖ: Со страниц «ИЛ» почти исчезла латиноамериканская литература. На сегодняшний день в области покупки прав это самая большая сложность?
А.З.: Да, в «ИЛ» давно не печатается Маркес, Льоса, Фуэнтес — мы открыли этих авторов русскому читателю; несмотря на общий упадок латиноамериканской литературы, там есть, что печатать. Авторские права на всю наиболее заметную латиноамериканскую литературу принадлежат одному агентству в Барселоне, которое запрашивает очень большие суммы. Когда мы обращаемся непосредственно к авторам, они согласны отдать нам книгу бесплатно, так как дорожат русским рынком, но они не свободны — все права у агентства. С испанцами проще: нам помогает испанское посольство, сейчас там очень сильная литература, и мы хотим посвятить ей целый номер. У меня на столе последняя книга Апдайка, но вряд ли мы что-то из нее опубликуем — он довольно дорогой автор, да еще с агентом трудно.
В этом плане наименьшие сложности с Францией — французская сторона либо сама оплачивает права, либо не много за них запрашивает. Просто с Павичем: мировые права он не продал, только на Европу, к тому же он так нам благодарен — все его книги прошли через журнал. Не бывает проблем с Кундерой, — если удается выйти на него непосредственно, что бывает редко.
РЖ: Насколько я помню, в «ИЛ» достаточно давно опубликовали стихи немецкого поэта, философа, эссеиста Энценсбергера. Не знаете, по чьей инициативе?
А.З.: Не знаю, знаю только, что с ним было трудно: по советским понятиям, Энценсбергер — слишком левый, кастрист, одно время жил на Кубе. У него были тесные русские контакты: его женой была младшая дочь Маргариты Алигер. Его нельзя было игнорировать, хотя мне трудно представить, кому нравятся его стихи, но, наверное, есть и такие. Энценсбергер, Сангуинетти и еще некоторые — тогдашний левый поэтический авангард, о котором мы и сегодня знаем мало. Как и вообще об авангарде. У нас сюрреализм пропущен, поэтому в 5-м номере мы даем подборку французских сюрреалистов — отступая от правил — на 2 листа.
РЖ: В «ИЛ» вы работаете полтора года. Чем ваш взгляд на литературу отличается от приоритетов предыдущего заместителя главного редактора — Г. Ш. Чхартишвили?
А.З.: Я не думаю, что с моим приходом журнал резко изменился, хотя вполне естественно, что у нас с Григорием Шалвовичем немного разные приоритеты. Прежде журнал часто выпускал литературные гиды, которые, бывало, выстраивались искусственно, материалы под тему подгонялись, теперь их число сократилось. Недавно мы издали гиды, посвященные Кортасару и Селину, они будут выходить и дальше...
С уходом г. Чхартишвили журнал оказался отрезан от Японии и вообще от Востока — он ведь превосходный специалист-востоковед, на мой взгляд, лучший переводчик с японского. В этом плане — сочетая знание западной и восточной ситуации — он больше подходил этой должности. Мы стараемся исправить это положение, но здесь есть и объективные сложности.
Некоторые авторы, которые раньше публиковались в журнале очень часто, теперь издаются реже, некоторые, наоборот, появились.
РЖ: А кто, например, появился?
А.З.: Нужно думать о будущем и вводить молодых авторов, а поскольку я сочетаю эту деятельность с преподаванием в РГГУ, то ищу среди своих студентов тех, кто через 3-4 года составит костяк отдела критики, публицистики, документалистики. Отдел художественной литературы также активно ищет молодых переводчиков. Пока мы держимся на плечах тех, кто занимается переводом 30-40 лет. Так как резко упала переводческая, редакторская культура, уровень литературно-критического мышления, молодых надо приучать к жестким стандартам, которые мы пока выдерживаем. Для них сотрудничество с журналом — хорошая профессиональная школа.
РЖ: За то время, пока вы здесь работаете, каких наиболее ярких авторов напечатал журнал?
А.З.: Роман Кутзее «Бесчестье»; открытый нами скандальный, но очень перспективный Фредерик Бегбедер; Туссен... В 4-м номере выйдет роман Пола Теру о Гонконге — редкий пример значительного произведения на очень злободневную тему.
Мировую литературу у нас печатают многие, но достаточно случайно, у них нет большого издательского опыта. Именно «ИЛ» открыла авторов «Азбуки», «Амфоры»... Конечно, остается наш «золотой» запас — Павич, Кундера, Эко, Барнс, Грасс, Акройд, но мы вводим тех, кому немного за 30, кто заработал на Западе престиж. Мы показываем сегодняшнюю литературу, какую бы она реакцию ни вызывала. Первая публикация Бегбедера в «ИЛ» была встречена недоумением, а следующий его роман «99 франков» — книга серьезная, злободневная.
Остаются лакуны и в ХХ веке. «ИЛ» в свое время начала печатать классику модернизма, продолжает это делать и сегодня: в прошлогоднем 10-м номере мы издали роман Вирджинии Вульф «Волны» — хотя понимаем, что это трудная, совсем не журнальная книга. Мы и дальше собираемся печатать тех, кого у нас либо вообще не знают, либо знают недостаточно — Хаксли, Кестлера.
Еще одно нововведение — рубрика «Литературное наследие», в которой мы публикуем произведения 3-4 прошедших столетий. В советское время классику издавали у нас под определенным углом, в итоге остался непочатый край — но на это нужно крупное издательство. На сегодняшний день никто, кроме нас, это не напечатает, поэтому мы взялись за это дело. Новые издательства работают только со свежим материалом, если только это не что-то скандальное, типа маркиза де Сада. Например, издательство «АСТ», не располагая ни издательской, ни редакторской, ни авторской культурой, при поддержке Фонда Сороса собирается издать новую «Библиотеку всемирной литературы» вместо 200-томной, но там будут уже известные нам авторы — Драйзер, Лондон, — они не ставят задачи заполнять лакуны...
РЖ: С какими самыми интересными авторами ассоциируется «ИЛ»? Журнал первый напечатал Кафку, Фолкнера, Маркеса, Павича...
А.З.: С очень многими: Эко, Грин, Фриш, Грасс, Белль, Дюрренматт... В 70-е — начале 80-х было практически невозможно ничего напечатать, это было плохое время для журнала, поэтому на какое-то время инициативу перехватил «Новый мир». Картина ХХ в., представленная «ИЛ», полная на 80%. Например, в первом номере за 1955 г., помимо дежурного югославского романа и гэдээровской повести, напечатали в то время совершенно неизвестного у нас Сартра — на этом настоял Илья Эренбург, который входил в редколлегию. В 3-м номере вышла повесть Хемингуэя «Старик и море».
Я связан с журналом более 30 лет и знаю, каких усилий стоила каждая публикация. Такого авторитета, как у «ИЛ», особенно после катастрофы редакции Твардовского, у других журналов не было. Мы дорожим своей репутацией — и поэтому не будем раскручивать мыльные пузыри вроде Мураками...
РЖ: Существует мнение, что «ИЛ» переводит бестселлеры, не задумываясь о том, кто их будет читать?
А.З.: Это не так, мы хорошо знаем читателя, далеко не все бестселлеры находят понимание — именно потому, что наш читатель не примет дутого автора.
РЖ: Например, кого бы вы никогда не напечатали? Вы упомянули Мураками, кого еще?..
А.З.: Гришема, Дэниэл Стил... Один раз, до меня, была пиковая ситуация, нечего было печатать — и издали Каванну. Первый раз за всю историю журнала опубликовали то, что пришло «самотеком»... В этом году мы напечатаем супер-бестселлер Грасса, но это Грасс!.. На прошлогоднюю публикацию «Аптекарши» Ингрид Нолль были разные отзывы — я бы на это не пошел, если бы не моральные обязательства перед переводчиком, это была посмертная публикация... Этот роман мы напечатали, скорее, по социологическим обстоятельствам — домохозяйка написала книгу, ставшую бестселлером. В анкете в графе «наименее удачная публикация» большинство читателей отметили именно этот роман.
Наша установка — хорошая литература, пусть даже авторы не с очень громкими именами. Мы печатаем все сильное, значительное, набирающее престиж, то, что обсуждают, что репрезентативно для данной литературы. В журнале все решается так: если после споров мы признаем, что данное произведение — факт литературы, то печатаем эту книгу. Если бы я работал в русском журнале, занимающемся современной литературой (несмотря на то, что она мне довольно чужда), я бы не мог игнорировать Пелевина, хотя его творчество мне не симпатично.
РЖ: В. Л. Топоров в интервью на тему перевода высказал такую мысль: «Сейчас у продвинутой читающей молодежи установка на плохой перевод, сквозь неуклюжий перевод она хочет увидеть оригинальное авторское решение, домыслить, превратить книгу в интерактивное чтение. Этой аудитории неинтересно получать готовую переводческую версию, сквозь которую не пробиться к автору. Эту задачу плохие переводчики выполняют невольно, а хорошие с ней борются».
А.З.: Виктор Леонидович говорит такие вещи, чтобы оправдать свой уход из перевода. Он подавал большие надежды, а то, что он делает в поэтическом переводе сейчас, я воздержусь комментировать. Недавно его издательство «Лимбус-пресс» выпустило роман Филиппа Рота «Случай портного», причем перевод анонсируется как «блистательный» — а это откровенная матерщина, подзаборная лексика...
Я убежден в том, что никакой установки на плохой перевод нет. Тут смешивают два понятия: перевод как вид литературы и как средство добывания денег. Некоторые богатые издательства платят большие гонорары переводчикам за скорость, поэтому сейчас 80-90% зарубежных текстов переводят те, кто не имеет на это ни морального, ни профессионального права. Престиж профессии переводчика резко упал, редакторы исчезли. Мы сохранили профессиональных редакторов — хотя их мало, всего 8 человек. В крупных издательствах нет редакторов, а те, кто есть, просто занимают место и не знают, что это такое. Моя жена недавно прочитала детектив какой-то раскрученный дамы, выпущенный «ЭКСМО», в котором Гончарова упорно называют Иван Андреевич. Если сейчас институт редактуры был бы на высоком уровне, плохие переводы не печатали бы и Топоров не говорил бы подобных вещей — не было бы повода...
РЖ: Многие поэты и прозаики на русский переведены неадекватно. Кто из важнейших авторов, по-вашему, «пострадал»?
А.З.: Филипп Рот, Гари (за исключением «Обещания на рассвете")... Гари — достаточно крупная фигура, а переводы его произведений, которые издает «Амфора», за пределами допустимого...
Что касается поэзии, здесь вообще странная ситуация. Есть высокие образцы — скажем, после переводов Одена, сделанных Бродским, человек, трезво себя оценивающий, должен переводить его как-то иначе, но это не мешает тому же Виктору Леонидовичу выпускать целую книгу своих переводов из Одена, которые к этому автору имеют очень далекое отношение. Глеб Шульпяков, молодой напористый человек из «Независимой газеты», издает то, что он называет переводами из Одена и что вообще смеху подобно...
Сейчас все критерии сдвинуты — в советские времена была блестящая плеяда поэтов-переводчиков, теперь некоторые из них ушли из перевода, как Грушко, Эппель... Пока итальянцев переводит Солонович, но за ним никого... кстати, его переводы Монтале замечательны, несмотря на работы Бродского. Сейчас перевод западной современной поэзии — за редким исключением — полуфабрикат.
РЖ: Наверное, это еще связано с тем, что у нас нет традиции верлибра: в советское время были прекрасные переводчики-верлибристы, но не было поэтов-верлибристов.
А.З.: Да, например, первоклассный переводчик-верлибрист, уважаемый мной поэт Владимир Британишский практически ушел из перевода, ему за 70. В поэтическом разделе журнала этого года мы напечатали давний перевод Ружевича, сделанный Эппелем, сейчас выйдут работы Гелескула, Солоновича.
www.orwell.ru
| Главная / Российские писатели / Зверев Максим Дмитриевич / Зверев М.Д. (Материалы о писателе) /
Портрет писателя отсканирован и представлен в материалах данного сайта. Материалы о писателе: Портрет писателя отсканирован и представлен в материалах данного сайта. Краткие биографические сведения | ||
deti.spb.ru
Зверев М.Д.
