Рут, заставшая самый конец этой сцены, поняла, что сестра опять отправилась к Маркусу. Видеть сочувствующий взгляд отца и виноватый, бегающий — матери ей было не по силам, и она отправилась к морю.

Но едва выйдя за порог, Рут попала в объятия незнакомого мужчины. Пришлось отбиваться и звать на помощь.

— Ты совсем взбесился, Вандерлей? — сердито молвил прибежавший на крик Флориану. — Не видишь, что это Рут, а не Ракел?

— Рут? — изумился Вандерлей.

— Да. Рут, — пояснил ему Флориану. — Моя дочь. Они с Ракел близнецы.

— Простите, я не знал, — растерянно произнес Вандерлей. — А где Ракел? Мы с ней договаривались встретиться еще вчера, но она куда-то исчезла.

— Шел бы ты лучше к своей жене, бесстыдник! — с досадой произнес Флориану.

— Он что, женат? — изумленно спросила Рут, когда Вандерлей ушел.

— Да, — развел руками Флориану, — но твою сестру это не смущает.

Неожиданное происшествие, случившееся в Понтал-де-Арейа, отвлекло Рут от тягостных переживаний, и связано оно было с Тоньу Лунатиком.

Как известно, Тоньу жил вместе с сестрой и сеньором Донату, но пасынок и отчим недолюбливали друг друга, и у обоих были на то веские причины. Во-первых, Тоньу с детства твердил, что его отец умер не в результате несчастного случая, а был кем-то убит. Не мог такой опытный рыбак утонуть в море, считал Тоньу. Сеньора Донату неизменно раздражали эти заявления пасынка, а с некоторых пор неприязнь переросла в откровенную ненависть. Объяснение тому было самое что ни на есть тривиальное: сеньор Донату с вожделением посматривал на подросшую Глоринью, надеясь склонить ее к сожительству и затем жениться на ней. Но Тоньу пугали похотливые взгляды отчима, обращенные на Глоринью, и он строго следил за тем, чтобы сестра не оставалась в доме один на один с сеньором Донату.

— Что ты ходишь за ней по пятам? — злился тот. — Она уже взрослая.

Тоньу отмалчивался, но бдительности не ослаблял.

Никакие уловки сеньора Донату, пытавшегося избавиться от пасынка хоть ненадолго, не приносили успеха. Наконец однажды вечером он додумался взять Тоньу с собой в море. Покататься на лодке Лунатик был не прочь, но он конечно же и предположить не мог, что отчим опрокинет лодку и под прикрытием темноты уплывет один, бросив лодку и Тоньу в миле от берега. О том, что Тоньу не умеет плавать, в городе знал каждый. Не составлял исключения и сеньор Донату, строя на этом свой подлый расчет.

Но Тоньу повезло: его спасла Рут, одиноко бродившая в тот вечер по берегу. Вытащив полуживого Лунатика из воды, она позвала на помощь мать, и вдвоем они привели беднягу в чувство.

Благодарная Глоринья суетилась, не зная, куда усадить Рут и чем ее угостить. Донату же поспешил удалиться в свою спальню, мысленно посылая проклятья и Лунатику и Рут.

— Это он перевернул лодку, чтобы убить меня, — сказал Тоньу. — Только ты, Рут, никому об этом не говори.

— Успокойся, успокойся, — молвила она. — Ты очень устал.

— Ты мне не веришь? — верно понял ее Тоньу. — Но это правда! Он хотел, чтобы я утонул. Он думает, что я дурачок, а я все вижу и все понимаю.

— Ладно, не будем говорить о печальном, — сказала Рут. — Давай лучше я научу тебя плавать. Как только поправишься — сразу и начнем занятия.

На следующий день Тоньу уже смог получить первый урок по плаванию, и оказалось, что он весьма способный ученик. Рут была в изумлении.

— Почему же ты не научился этому раньше?

— Я боялся, — пояснил Тоньу. — Мой отец утонул в море, вот я и боялся. А с тобой — не боюсь!..

У сеньора Виржилиу был день рождения, и Маркус решил воспользоваться этим случаем, чтобы объявить всем о разрыве помолвки с Андреа. Но по приезде в Рио обнаружилось, что Малу тоже подготовила подарок ко дню рождения отца: устроила стриптиз в одном из ночных притонов, куда специально пригласила репортеров. На следующий день все газеты вышли с фотографиями дочери вице-мэра, демонстрирующей свое нижнее белье, и родители больно переживали этот скандал.

Пока Маркус утешал их, успели собраться гости, в числе которых оказалась и Арлет — племянница Виржилиу. Внимание родителей переключилось на гостей, и Маркус никак не мог вклиниться со своим сообщением.

Андреа пришла на праздник вместе с матерью и сестрой Каролой, а их отец — сеньор Сампайу — был в это время в отъезде. «Надо бы сначала поговорить с ним, прежде чем огорошить Андреа, — рассудил Маркус. — Сеньор Сампайу — человек умный и спокойный, он все поймет и поможет избежать лишней нервотрепки».

Но родителям, а также Малу и Сесару — адвокату и другу семьи Ассунсон — он все же сказал о своем решении порвать с Андреа и жениться на Рут.

Малу возликовала, а Клариту и особенно Виржилиу такое известие повергло в шок. Когда гости разошлись, Виржилиу устроил сыну подробный допрос, а затем попытался убедить его, что это непорядочно по отношению к Андреа, да и попросту глупо с точки зрения выгоды: отказаться от богатой невесты и жениться на дочери рыбака.

Этот последний аргумент отца привел Маркуса в ярость, и он, демонстративно хлопнув дверью, уехал обратно в Понтал-де-Арейа.

— У него ветер в голове, — сказал Виржилиу Кларите. — Поезжай завтра же в Понтал и присмотри там за ним. Можешь взять с собой Арлет и эту… стриптизершу. Заодно и брата своего навестишь.

Кларита плохо представляла себя в роли надзирательницы при взрослом сыне, однако спорить с мужем не стала, рассудив, что Малу будет полезно пожить хоть несколько дней вдали от отца.

Виржилиу же, поговорив с женой, вызвал к себе Дуарту, официально числившегося у них водителем, а на самом деле выполнявшего особо деликатные, секретные поручения.

— Поезжай в Понтал-де-Арейа и потихоньку, без лишнего шума разузнай все о некоей Рут, дочери рыбака. Оттуда позвонишь мне.

Звонка от Дуарту долго ждать не пришлось, так как попутно тот получил в Понтал-де-Арейа еще одну весьма важную информацию.

— Тут происходит нечто ужасное, — докладывал Дуарту патрону. — В морской воде обнаружен какой-то кишечный вирус, и мэр распорядился закрыть все пляжи. Выставил повсюду заградительные щиты. На пляжах дежурят полицейские патрули и штрафуют всех, кто нарушает запрет на купание. Горожане недовольны, а туристам ничего не остается, как покидать Понтал. Гостиница опять стоит полупустая.

— Ладно, этим я займусь сам, — сказал Виржилиу, — а ты выполняй то, о чем мы условились.

В тот же день он сам появился в Понтал-де-Арейа и договорился с новым директором гостиницы — сеньором Сантьягу, что тот сагитирует горожан на бунт и те снесут заградительные щиты на пляжах.

Затем, выслушав доклад Дуарту, попросил того устроить ему тайную встречу с Ракел.

Сидя за столиком в кафе сеньора Алемона, Маркус стал свидетелем довольно громкой беседы других посетителей, осуждавших решение мэра закрыть пляжи. Встревоженный таким настроением горожан, он поспешил в мэрию, чтобы предупредить об этом Брену.

А тот как раз беседовал там с Рут: речь шла о месте учительницы, на которое она претендовала. Маркус, не ожидавший такой встречи, на мгновение растерялся, но Брену сразу же представил ему Рут.

— Мы знакомы, — с улыбкой произнес Маркус.

О существовании близнецов он уже знал, но принял Рут именно за ту девушку, с которой встречался все эти дни и на которой собирался жениться.

Подождав, пока Брену закончит беседу с Рут, Маркус сказал ей:

— Встретимся вечером на том же месте.

Она, согласно кивнув, одарила его счастливой улыбкой.

А придя домой, застала там страшный скандал: разгневанный Флориану кричал на Ракел за то, что, как ему донесли, вчерашнюю ночь она провела в номере Вандерлея. Ракел, привыкшая к подобным ссорам, тупо твердила, что ее оболгали, и это лишь еще больше сердило отца: он грозился избить ее до такого состояния, чтобы она не могла и на люди показаться. Изаура, как всегда, защищала любимую дочь, надеясь переключить гнев мужа на себя. С появлением Рут ссора постепенно улеглась и до драки дело не дошло. Однако Флориану строго-настрого запретил Ракел выходить в тот вечер из дома, и только благодаря этому обстоятельству Рут удалось встретиться с Маркусом.