Интервью впервые опубликовано 11 марта 2016 года. Игра Юлии Путинцевой в четвертьфинале «Ролан Гаррос»-2016 – лишний повод перечитать этот текст.
– Вы переехали в Казахстан, потому что там налаженная организация тренировок, переездов и отличные корты. Что было в России?
– В России мне никогда не давали корты бесплатно – даже когда я числилась в Федерации с этим были проблемы. Мне приходилось ездить очень далеко, чтобы потренироваться именно на харде, а не на терафлексе. Это стоило очень много денег. В финансовом плане Федерация тенниса России никак не помогала, а теннис – очень дорогой вид спорта. Чтобы прогрессировать, необходимы большие затраты, деньги на тренеров, а не так, что ты тренируешься, работаешь, но тратишь деньги и время напрасно.
– Сложилось впечатление, что инициатором смены гражданства был ваш отец.
– Да, тогда он принимал за меня решения. Это было лет пять назад.
– По-моему, четыре, в 2012-м.
– Разве? А, ну, тогда просто поменяли флаг на профайле, а вообще перешла я уже давно. Просто есть такое правило, что после смены гражданства ты еще два года играешь за страну, которую представлял до этого, и только через два года гражданство меняют окончательно.
– А сами вы были за переезд?
– Я полностью доверяю отцу здесь и считаю, что он сделал правильный выбор, поскольку помощи от ФТР мы не видели никакой.
– Компромисс был невозможен?
– У меня папа разговаривал с ними по этому поводу, но они не пошли навстречу и сказали, что нам все равно, и что таких, как вы, у нас тут много, поэтому нам это невыгодно и не нужно.
– Вас эта ситуация обидела?
– Естественно. Тогда я была одним из лидеров в ITF до 18 лет, и вообще, у меня всегда были хорошие показатели. Конечно, мне было обидно, что мне просто сказали, что у нас таких много: хотите – уходите, хотите – нет.
– Можно ли назвать ваш уход местью?
– Нет, нельзя. Просто другая Федерация предложила помощь, от которой люди просто так не отказываются. Если вам предлагают хорошие условия… Для меня в Казахстане делают все. Там отличные тренировочные процессы, хорошие хардовые корты, очень хорошее человеческое отношение. В любой момент могу попросить помощи с поиском тренера или еще что-нибудь, они всегда быстро и с удовольствием помогают.
– Сейчас часто бываете в Казахстане?
– Езжу по ситуации и могу сказать, что они для меня никогда ничего плохого не делали, как это было с Российской Федерацией. Поэтому меня все устраивает.
– Вы наверняка общаетесь по этому поводу с теннисистками из России. Сейчас ситуация в российском теннисе не изменилась?
– Немного изменилась – у нас хотя бы стали пытаться строить хардовые корты. А в плане финансовой помощи или организации тренировок в удобное время все равно страдают.
– Были ли у вас варианты помимо Казахстана?
– Я в этом точно не уверена, потому что всем этим папа занимался. Он сказал, что есть хорошее предложение, и что мы должны поехать – поговорить с людьми и решить все вопросы. Мы пообщались, и нас все устроило.
– Как отреагировали в Федерации тенниса России на то, что вы уходите?
– Мы с ними предварительно разговаривали по этому поводу, потому что хотели от них какой-нибудь помощи дождаться. Ждали, что они дадут даже гораздо меньше, чем в Казахстане, но они сказали «нет, нам все равно, езжайте».
– Если бы ситуация в российском теннисе наладилась, вернулись бы?
– Ну… Это трудный вопрос. Меня, в принципе, и в Казахстане все устраивает, но все возможно. Смотря насколько все изменится, какое отношение будет к российским теннисистам. Дарья Гаврилова ведь тоже неспроста за Австралию играть ушла.
– Какую роль в ваших успехах играет отец сейчас?
– Он всю жизнь ездил со мной по турнирам – он главный человек в моей жизни, который построил мою игру, который воспитал меня и заложил базу. Но я с ним не работаю уже полтора года. Сейчас он со мной уже не ездит, но будет на турнире в Майами.
– Как вы попали в академию Муратоглу?
– Я выиграла чемпионат мира до 14 лет, и мне дали приглашение на две недели бесплатных тренировок. Мы приехали, нам все понравилось, поговорили с Патриком, и он поставил условие, что я смогу продолжить тренироваться в том случае, если в течение нескольких месяцев войду в топ-50 рейтинга ITF до 18 лет. Тогда мне это показалось невозможным, потому что я была в восьмой сотне. Но вышло так, что я выиграла два-три следующих турнира, поднялась, и Патрик заинтересовался мной.
– Все поездки оплачивали вы сами?
– На тот момент да, но Патрик во многом мне помогал. Он давал тренера бесплатного, бесплатную ОФП, тренировки в академии, проживание, питание. Также он оплачивал тренеров, чтобы они со мной поехали на турниры. Помощь с его стороны была очень щедрой.
– Получается, для Муратоглу важен именно результат, а не игра? Не попади вы в 50 лучших, он бы от вас отказался.
– Думаю, да. Он хотел собрать лучших игроков и помогать именно им. Поэтому там и оказались я, Даша Гаврилова.
– Два года назад вы говорили, что на тренировках способны обыграть кого угодно кроме Серены и Азаренко, а в матчах ваша голова не всегда готова к подвигам.
– Не особо помню, чтобы я такое говорила, но на тренировках все играют намного лучше, чем в матчах. Ты свободен, можешь делать вещи, не боясь проиграть или ошибиться, поэтому все играют расслабленнее.
Я не могу сказать, что есть человек, которого я никогда бы не обыграла. Все зависит от ситуации. Считаю, что могу обыграть любого, как и любой другой человек из сотки. Все играют примерно на одном уровне, просто кто-то более сфокусирован или более готов психологически, кто-то – физически. Это дело случая. Явных лидеров, кроме Серены, в женском туре особо не наблюдается. Каждую неделю – новые победители. Если не брать Серену, то я думаю, что у нас было бы значительно больше победителей «Большого шлема» в женском туре. Две сестры забрали 30 титулов на «Большом шлеме» – это очень много. Они, конечно же, в физическом плане превосходят очень многих девушек сейчас. Но я надеюсь, что у меня еще будет шанс взять реванш как и у Винус, так и у Серены. Мне очень интересно с ними играть.
– Почему?
– Мне кажется, что мне нечего терять, и что я могу рассчитывать на успех в том случае, если у меня будет все получаться.
– Матчи с ними для вас что-то вроде тренировки: если проиграли, то ничего страшного?
– Нет, я никогда не выхожу на корт, думая о том, что проиграю. Я всегда мыслю позитивно и настроена на победу. А с ними играть всегда интереснее, потому что они лидеры женского тенниса. Если ты их обыграл, то это значит, что у тебя есть шансы на титул. Если ты рассчитываешь на победу на турнире, то тебе в любом случае нужно обыгрывать лучших игроков. Рано или поздно.
– Как-то вы сказали, что частенько тренируетесь по соседству с Сереной, но никогда с ней не общались.
– Я с ней тренировалась по соседству еще у Муратоглу, но сейчас я там больше не занимаюсь, и соседями по корту нас назвать нельзя. Мы с ней немного общаемся, но лишь на уровне «Привет, как дела?». Не так, как с ней общается Каролин Возняцки.
– Какая Серена во время тренировок?
– Я с ней тренировалась всего раза два, и то – два года назад перед Australian Open на разминке. Она тренируется как обычный человек – правда, без ошибок. Ничего грандиозного в ее тренировках нет. По крайней мере, со мной не было: подержали по центру, подержали по диагоналям, размялись у сетки, поподавали, попринимали, как я со всеми тренируюсь. Она очень приветливая, ведет себя как обычный человек.
– Серена является самым успешным проектом Муратоглу. В его академии не советуют наблюдать за ее игрой, делать как она?
– На самом деле я редко видела, чтобы Серена тренировалась у Муратоглу. Мне кажется, они больше с ним в Америке занимаются. А такого, чтобы нас рассаживали на ее тренировках и говорили, что нужно делать вот так, не было.
– Пожалуй, вы являетесь самой эмоциональной представительницей женского тенниса на данный момент.
– Вы так думаете? Не сказала бы, что я самая эмоциональная.
– Кто может с вами соперничать?
– Так скажем, многие.
– В детстве вы тоже ломали ракетки и ругались?
– Да. Не сказать, что я взяла ракетку в четыре года и сломала ее. Просто есть дни, когда ты чувствуешь, что у тебя что-то не получается или что-то идет не по плану, срываешься. Кто-то срывается, ломая ракетку. Кто-то после матчей в истериках. Все реагируют на поражения по-разному.
– В жизни вы тоже эмоционально реагируете на победы и неудачи?
– Нет, в жизни я очень спокойная, веселая и меня почти невозможно вывести из себя.
– Почти? Из-за чего в последний раз выходили из себя?
– Когда на тренировке проиграла спарринг-партнеру.
– Иногда в эфир проскакивают моменты, когда с вашей стороны отчетливо слышен мат в адрес соперниц.
– Ну, скорее, это не в адрес соперниц, а реакция на свою игру.
– Вы когда-нибудь жалеете о сказанном?
– Бывает, что я думаю, что не стоило того или иного говорить, но на ситуацию повлиять уже не могу.
– Например?
– Даже не знаю. В адрес соперницы я на самом деле очень редко что-то говорю, если она только не делает какой-то ерунды на корте, которая меня начинает раздражать.
– Когда в последний раз соперница вас раздражала?
– Вспомнить бы последние матчи. Может быть, в прошлом году, но в каком именно матче сейчас не вспомню.
– Бывали случаи, когда вы хотели бросить ракетку и выяснить отношения с судьей или соперницей на кулаках?
– Ну, на кулаках это было бы сделать невозможно. Думаю, меня бы сразу дисквалифицировали года на два, поэтому такого желания у меня не возникало.
– Уверены?
– Нет-нет, у меня такого желания не было. Вот у моей соперницы один раз возникло. Это было в Брюсселе в матче с Вандевеге.
– Американка тогда обвинила вас в хамском поведении после матча, а вы ответили, что все дело в ее злости от поражения. Что там произошло?
– Представьте, что человек выиграл, подошел к сетке и стал говорить сопернице, что она ужасная теннисистка! Это может сделать человек, который проиграл, но точно не тот, который выиграл.
Я выиграла и подошла ей пожать руку, а она не стала пожимать мне и начала меня оскорблять. Я ей сказала, что, ну, ты проиграла, ты и молчи, а та начала кричать: «Пойдем выйдем, пойдем выйдем, сейчас я с тобой разберусь», на что я ответила, что я с тобой уже разобралась и мне больше с тобой разбирать нечего. Она еще больше обиделась, начала что-то там писать в интернете.
Потом нас обоих вызвали судьи, и ее наказали – взяли штраф в размере, насколько я знаю, тысячи долларов за некорректное поведение.
– Тот инцидент как-то отразится на возможной будущей встрече с ней?
– Нет – я как-то не обращаю на нее внимания. Я с ней просто не здороваюсь. Для меня она вроде есть, а вроде и нет. Она хороший игрок, но, насколько я знаю, она очень много раз, когда проигрывала, начинала неадекватно вести себя в адрес соперника.
– Однажды в ресторане вас приняли за Хингис. Как так получилось?
– Да, это было в Дубае. Мы с ней приезжали за год до этого, останавливались в том же отеле. На следующий год я приехала, и один из обслуживающего персонала принял меня за нее. Попросил сфотографироваться, ну а я не смогла отказать и не стала ему говорить, что я не Мартина, чтобы он не выглядел глупо перед своими сотрудниками.
– Вы активный пользователь твиттера и инстаграма. Часто читаете комментарии о себе?
– Не прям-таки чтобы часто, но я иногда их замечаю. Но я особого значения им не придаю, потому что многие пишут хорошие вещи, а есть и те, кто постоянно чем-то недовольны.
– Известно, что ваше любимое покрытие – грунт. А какой ваш любимый турнир?
– Мне и грунт, и хард нравятся. Просто на грунте я больше играла. А любимых турниров у меня много. Очень нравился турнир в Индиан-Уэллс, в Майами хороший турнир, Доха, Дубай.
– Чем эти четыре турнира выделяются на фоне других?
– Индиан-Уэллс – это такое место особенное, богатое, что ли. Там очень красиво и на каждом корте есть видеоповторы. В Дохе и Дубае все время корты новые, организация хорошая. В принципе, на всех больших турнирах хорошая организация, люди стараются.
– Какой самый невероятный случай происходил с вами во время турнира вне корта?
– Как-то со мной в Burger King сфотографировались после матча с Винус на Уимблдоне. Такой случай подойдет, ха-ха?
– В Burger King?
– Да, у меня бывает такое настроение, когда я хочу поесть в McDonalds или Burger King. Раз в две-три недели.
– Какой победой вы больше всего гордитесь?
– Я всеми своими победами горжусь. Каждая победа по-своему особенна, но я рада, что в этом году мне удалось обыграть Возняцки на Australian Open, потому что это был «Большой шлем», и понятно, что там все были готовы. Рада, что именно там ее обыграла.
– В прошлом году Сергей Стаховский в одном из интервью сообщил, что в первой сотне WTA каждая вторая теннисистка – лесбиянка. Встречались ли вы на корте с такими девушками?
– Ну не каждая вторая, как он это заявил, но я думаю, что такие есть, естественно. Но вот как он проверил, что в мужском туре геев нет, это интересный вопрос. Вычислял, сам проверял, ходил по всем?
– Как вы относитесь к таким теннисисткам?
– Как к обычным людям. Мне в этом плане все равно. Человек такой, какой он есть.
– Теннис считается одним из самых коррумпированных видов спорта. В начале года появилась информация, что европейская организация ESSA в прошлом сезоне выявила 73 договорных матча. Как победить это зло?
– Если честно, я не знаю. Я думаю, что это делают те люди, которым денег в жизни не хватает или которые не наслаждаются самой игрой.
– Бывали ли в вашей карьере игры, когда вы понимали, что соперница сливает матч?
– Нет, в женском теннисе такого точно нет, я могу вас заверить. Это если и делают, то, наверное, мужчины, потому что у женщин все настолько принципиально, что они никогда не пойдут на договорной матч. Я в этом на 100 процентов уверена. У нас очень серьезная конкуренция. Просто так никто точно ничего не отдаст.
– У мужчин ведь тоже высокая конкуренция.
– Там есть такие персонажи, которые выходят и в этот день играть не хотят. Женщины, даже если день плохой, выйдут и будут рвать и метать, чтобы выиграть матч.
– Вам известны эти персонажи?
– По слухам, но они распространяются из ниоткуда. Один сказал в шутку, другой воспринял всерьез, передал третьему, который все перевернул, преувеличил – так слухи и распространяются в теннисном мире.
– Мугуруса однажды сказала, что дружба в женском теннисе – миф. Неужели все настолько плохо?
– Нет, я так не считаю. Я дружу с некоторыми теннисистками, с некоторыми – нет, но не сказать, что я зуб на них точу или еще что-то. Я не считаю, что нужно дружить со всеми подряд, но ты видишь этих людей на протяжении всего года, и проблемы поздороваться с ними нет. Но есть такие персонажи, которые проходят и смотрят в стену, лишь бы пройти мимо.
– Например?
– Например, Шарапова. Они как будто сами в себе – все время проходят мимо тебя и никого не замечают.
– С кем вы особенно тесно дружите?
– С Дашей Гавриловой. Причем очень давно. Ходим все время куда-то вместе, очень даже часто – то на шопинг, то в ресторан, то на Players Party.
– Как девушки общаются между собой на таких вечеринках?
– Есть девушки, которые очень общительные и у которых есть друзья. Я считаю, что таких теннисисток, которые говорят, что у них нет подруг, меньше, чем тех, которые начинают общаться и дружить. Ты целый год со всеми видишься, рано или поздно с кем-то все равно подружишься. Либо ты все время одинок и тебе не с кем поговорить.
– У вас есть кумир?
– Кумира как такового нет, но сейчас мне нравится игра Джоковича. Раньше нравился Надаль – я считаю, что на грунте он играет лучше всех. Правда, сейчас он стал играть в слишком пассивный теннис.
– Что значит пассивный?
– У него слишком много ударов, с которых его начинают забивать. Слишком коротко играет, слишком мягко, перекручивает мяч. В отличие от него, Джокович играет очень плотно, двигается, он очень стабилен. На этот год я ему особых конкурентов не вижу. Может Федерер, если только на траве где-нибудь. Надаль может посоперничать на грунте, но только в том случае, если наберет форму.
– А кумиры в женском теннисе?
– Из женского тура у меня сейчас нет кумиров. Я сама себе кумир. А раньше мне нравились Мартина Хингис, Елена Докич и Елена Дементьева.
«****, *****, ******». Юлия Путинцева матерится, как Шнур
Юлия Путинцева будет выступать за Казахстан
www.eurosport.ru
21 
www.sovsport.ru
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Путинцева.
Юлия Антоновна Путинцева (род.
7 января 1995 года в Москве, Россия) — казахстанская теннисистка, до мая 2012 года выступавшая за Россию.Юлия — одна из двух детей Антона и Анны Путинцевых. У неё есть брат Илья.
Любимое покрытие — грунт.
В 2012 году, после ряда неудачных попыток своего менеджмента заставить Федерацию тенниса России увеличить финансирование, Юлия приняла предложение выступать за Казахстан[1].
| 100.000 USD (1) |
| 75.000 USD (0) |
| 50.000 USD (2) |
| 25.000 USD (3) |
| 10.000 USD (0) |
| Хард (4) | Зал (1) |
| Грунт (2) | |
| Трава (0) | Открытый воздух (5) |
| Ковёр (0) |
dic.academic.ru
