Илья Зверев — Второе апреля читать онлайн

12 3 4 5 6 7 …115

Илья Зверев. Второе апреля

РАССКАЗЫ

ВСЕМ ЛЕТЕТЬ В КОСМОС

Его лицо казалось собранным из крупных блоков, не очень тщательно пригнанных друг к другу (так бывает при скоростном строительстве: округлый девичий лоб из одного комплекта, мясистые щеки бурбона — из другого, толстый нос добряка — из третьего). Когда Фролова спрашивали: «Как дела?» — он отвечал: «Нормально». Так оно в общем-то и было.

И вдруг случилось нечто выдающееся. В пятьдесят седьмом году, в октябре месяце, четвертого числа. Во время ночного дежурства на радиостанции он поймал сигнал спутника Земли. Знаменитое и прославленное «бип-бип-бип».

Он пришел в волнение и телеграфировал в Академию наук, а также, по субординации, в штаб военного округа. Но во всем городке, затерянном среди Курильских сопок, только сын Славка в полной мере оценил эту великую удачу.

— Ты, папа, вписал свое имя в историю, — сказал он. — Как тот матрос Колумба, который крикнул: «Земля!»

Уже это само по себе было немалой наградой. Потому что только неделю назад тот же Славка спросил его кисло:

— Пап, почему ты такой старый, а все только старший лейтенант? А дядя Юра Мартыщенко молодой и уже капитан?

Фролов тогда не уклонился, ответил:

— Ты, Вячеслав, подойди с другой стороны. Может, мне по всему было бы положено быть сержантом сверхсрочной службы, самое большее старшиной, а я вот офицер, старший лейтенант. (Это «по всему» означало: по талантам, по образованию, по чему угодно. Он на переоценивал себя, нет…)

И вот такое событие! Через три недели бандероль из Москвы.

«Многоуважаемый Савелий Павлович! Президиум Академии наук СССР благодарит Вас за сообщение. Рады поздравить Вас: Вы были в числе первых радистов, принявших сигнал первого советского искусственного спутника Земли. Желаем дальнейших успехов. С уважением главный ученый секретарь АН СССР академик А.В.Топчиев».

И еще в бандероли был значок. Маленький, черный шестиугольник с земным шаром посредине и прочерченной серебром орбитой спутника. МГГ — было вычеканено в нижнем правом уголке — Международный Геофизический Год.

Савелий устроил небольшой домашний праздник. Взбудораженные девчонки Майя и Эльза ходили по квартире с самодельным плакатом, на котором было написано: «Ура!» — и кричали: «Все — в космос!» И ему было приятно. И он, против обыкновения, не разъяснил дочкам, что лозунг их глупый и, конечно, не всем лететь в космос, а только отдельным, специально для этой цели отобранным товарищам.

События нарастали. Старший лейтенант Бейлинсон, сотрудничавший в газетах, написал о Фролове заметку. Она была напечатана в военной газете под заголовком: «Академия благодарит офицера».

Это был звездный час Савелия Фролова.

— Ей-богу, он малость тронулся от радости, — добродушно жаловался Юра Мартыщенко.

Тот самый капитан Мартыщенко, молодой победитель и удачник, чью дружбу с Фроловым никто не мог объяснить (некоторые, правда, видели тут те же причины, какие заставляют красавиц выбирать себе в подруги самых безнадежных дурнушек).

— Очнись, дядя Савелий, — говорил Юра. — Такие письма академия тысячами рассылает. Из вежливости. Они, академики, люди образованные, они считают неудобным не ответить, если кто к ним обратился. Видишь, тут даже не подпись, а печатка такая приложена. И потом значок… Даже самая обыкновенная медаль «За боевые заслуги», которая у всех есть, и та, кажется, имеет на закрутке номер. А тут, видишь, голая пупочка, без всякого номера. Так что успокойся и приходи забивать козла, а то с Валькой я проигрываю.

Но Савелий ему не поверил. Неделю ходил задумчивый. Потом вынул из чемодана старый женин ридикюль, в котором хранились разные документы и большая пачка законсервированных облигаций. Отобрал самую ветхую, потертую на сгибах справку: «Дана сия Фролову Саве в том, что он окончил 8-й класс «Б» Воропановской С. Ш. и при отличном поведении проявил следующие успехи…»

Почему это называлось успехами, понять было трудно: почти во всех графах, кроме «черчения», у него стояло «пос», «посредственно» (была тогда такая отметка, по-нынешнему тройка).

На другой день он подал заявление и документы в вечернюю школу.

Что-то в нем изменилось. Он с прежней неукоснительной аккуратностью справлял службу на радиостанции. По-прежнему робел перед начальством и еще больше перед подчиненными. Но смятение в его душе не проходило, оно даже почему-то усиливалось.

— Ты что, Сава? — спрашивала Марксина.

— Ничего, — отвечал он. — Все нормально.

Однажды на вечеринке у Савельева начальника майора Щукина загорелся спор.

— Бывает человек-творец, а бывает человек-исполнитель, — сказал старший лейтенант Бейлинсон, сотрудничавший в газетах. — Человек-исполнитель без мечты, без поступков.

— Человек-исполнитель никогда бы не вылез из обезьяньего состояния, — сказал мрачный майор Щукин. — И мы бы сегодня качались на пальмах.

— А я иначе делю человечество, — засмеялся Юра Мартыщенко. — Есть люди отличные, хорошие и плохие. Отличные — это те, кто относится ко мне отлично, хорошие — кто хорошо, и плохие — кто плохо. Вот Савелий, например, отличный человек.

Фролова этот разговор глубоко задел. Хотя говорили вовсе не о нем, а вообще, с философской точки зрения. Раньше, надо сказать, он к таким разговорам относился спокойно. Вот в прошлом году полковник Онипко сказал про него: «Фрол — надежный, где поставишь, там и стоять будет». И Савелий тогда без всякой горечи подумал: «Да, я надежный, я буду стоять, где поставят. Но от этого Советскому Союзу что? Вред или польза? Польза! Так о чем говорить?» А сейчас вот расстроился… Он проводил жену до дому (они жили через три барака от Щукина), а сам пошел бродить по городку. Он шел, спотыкаясь о камни, которые набросал здесь вулкан (все эти сопки со срезанными верхушками были когда-то вулканами, дышали жаром, плевались лавой и камнями). Он шел, прислушиваясь к дальнему грому океана, и разговаривал сам с собою.

«Без мечты, без поступков». Конечно, это вполне можно сказать про него. И деликатный Юра, как настоящий друг, почувствовал и отвел разговор в сторону, чтоб он не догадался.

Мечты… Какие у него были в жизни мечты? В тридцатом году, когда был голод, он мечтал сделаться пекарем. Чтоб в любую минуту под рукой был ржаной, духовитый, с царапающей корочкой…

До войны он мечтал еще разоблачить шпиона. Вот он идет ночью по улице — скорей всего по проспекту Красной конницы, последний квартал перед вокзалом — и вдруг слышит тихие звуки зуммера. Это шпион, занавесив окна, передает одной иностранной разведке сведения о дислокации наших войск. И тут Савелий действует дерзко, хладнокровно, но рискуя жизнью, и — «Ваша игра проиграна, полковник Ганс Швабке».

Читать дальше

12 3 4 5 6 7 …115

«Второе апреля» и другие рассказы Ильи Зверева « Издательство «Белая ворона»

Это имя сегодня не на слуху. Илья Зверев (1926–1966), прозаик и журналист, — из тех литераторов-шестидесятников, чьи публикации имели успех в годы «оттепели». Рассказы Ильи Зверева — правдивое свидетельство современника о людях советской эпохи, стремившихся, как пишет издатель, быть честными «в словах и делах, чего бы это ни стоило».

В этом (по сути, мемориальном) сборнике, который дает представление и о творчестве, и о личности, и о судьбе писателя, две четко обозначенные части. В первой — пять «школьных» рассказов, написанных легко, мастерски, с тонким юмором. Разумеется, в сочинениях, относящихся к 60-м годам прошлого века, нашли свое отражение реалии тогдашнего времени, однако акценты Илья Зверев расставляет совсем иначе, чем это было принято в «пионерских» повестях («…есть такие повести, которые не надо путать с настоящими!» — из рассказа «Художник Тютькин — сын Орлова»).

Тем, кто учился в 1960-е, все происходящее со зверевскими героями покажется понятным и даже родным, но вот сегодняшним шести-, семи- и восьмиклассникам предстоит непростая душевная работа: погрузиться в быт и нравственные проблемы советских школьников. В помощь пытливому читателю постраничные сноски, в которых объясняется самое необходимое: например, что значит «гонять голубей», «юннат», или кто такие Надежда Григорьевна Заглада и Саня Григорьев.

Ключевой рассказ «детской» части — «Второе апреля»; о том, как шестиклассники после неприятных первоапрельских розыгрышей дали клятву говорить второго апреля «чистую правду и не соврать, и не обмануть, и не сбрехать, и не натрепаться, и не солгать ни словом, ни голосом, ни взором». (В 1980 году рассказ был экранизирован, фильм получил название «Завтра, третьего апреля».)

Вторая, «взрослая» часть сборника содержит еще три рассказа; самый известный из них — «Защитник Седов» — посвящен сталинским репрессиям. В перестроечные 1980-е по нему был снят одноименный художественный фильм, а в 1990-м сборником прозы и публицистики под общим названием «Защитник Седов» об Илье Звереве напомнило издательство «Советский писатель».

В качестве буфера между «детской» и «взрослой» частями разместилось «После- и предисловие…». Только добравшись до середины книги, читатель, наконец, узнает, кто такой Илья Зверев и почему сборник построен именно так. Здесь составитель рассказывает о жизни и творчестве писателя, прожившего недолгую, но весьма продуктивную жизнь, раскрывает его псевдоним, касается истории болезни. Здесь же цитируется письмо Корнея Ивановича Чуковского, который, как известно, поддерживал Илью Юльевича и даже написал предисловие к его сборнику «Что за словом?» (М.: Политиздат, 1965).

Теперь под названием «Второе апреля» в истории литературы существует три книги. Первые две давно стали библиографической редкостью: одна была издана за год до смерти писателя (в 1965 году в издательстве «Советская Россия»), вторая, уже посмертная, — в 1968-м в «Советском писателе». По наполнению они отличаются друг от друга, но все содержат в себе рассказ о том, как нелегко говорить правду и только правду.

Публикация на сайте chitaem-vmeste.ru.

Циципас обыграл Зверева и вернулся в финал Монте-Карло 2 в субботу.

Циципас выстроил первый большой финал сезона на грунтовых кортах против Алехандро Давидовича Фокина, испанца, нокаутировавшего Новака Джоковича во втором раунде.

Давидович Фокина вышел в свой первый финал ATP, победив Григора Димитрова из Болгарии 6-4, 6-7 (2), 6-3.

Циципас доминировал над Зверевым на грунте так, как никогда раньше грек. Зверев дважды оправлялся от срыва в первом сете, который Циципас взял с третьим брейком в 10-й партии.

Циципас, занявший 5-е место, затем еще дважды побил во втором сете и улучшил свой рекорд против №3 Зверева до 7-3, на грунте до 3-0. В прошлом году немец выиграл оба соревнования на корте с твердым покрытием.

Циципас был на корте всего через 12 часов после победы в длинном четвертьфинале.

РЕКЛАМА

«Мне пришлось излить душу, — сказал Циципас.

«Я хотел остаться на корте настолько сильно, насколько это было необходимо, пытаясь начать розыгрыши и сделать это физическим. Это сработало в мою пользу».

Зверев сказал, что чувствовал себя измотанным против Циципаса после своего затяжного четвертьфинального матча в пятницу против Янника Синнера, во время которого он боролся с травмой ноги.

Теннис