Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field 'wikibase' (a nil value).| Арина Родионовна | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Портрет работы неизвестного художника Портрет работы неизвестного художника | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ирина или Иринья Родионова [дочь][1] | |
| крепостная, няня в доме Пушкиных | |
| 10 (21) апреля 1758(1758-04-21) | |
| Санкт-Петербургская губерния[2] | |
| Российская империя22x20px Российская империя | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Infocards на строке 164: attempt to perform arithmetic on local 'unixDateOfDeath' (a nil value). | |
| Санкт-Петербург | |
| Родион Яковлев | |
| Лукерья Кириллова | |
| Фёдор Матвеев[3] | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Четверо детей | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| link=Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field 'wikibase' (a nil value).|Произведения]] в Викитеке | |
Ари́на Родио́новна (10 [21] апреля 1758 — 31 июля [12 августа] 1828) — крепостная, принадлежавшая семье Ганнибалов, няня Александра Сергеевича Пушкина, кормилица его старшей сестры Ольги. А. С. Пушкин на всю жизнь сохранил к ней трогательное, любящее отношение, посвятил ей стихотворения, многократно упоминал в письмах.
Родилась 10 (21) апреля 1758 год в селе Суйда Копорского уезда Санкт-Петербургской губернии[2]. Мать её, Лукерья Кириллова, и отец, Родион Яковлев (1728—1768), были крепостными крестьянами и имели семерых детей. Арина было её домашнее имя, а подлинное — Ирина или Иринья.
Некоторые авторы высказывают предположение, что Арина Родионовна была ижоркой или, по крайней мере, «чухонкой»[4]. По другой версии её предки происходили из белорусских земель[5][неавторитетный источник? 928 дней].
Ребёнком она числилась крепостной подпоручика лейб-гвардии Семёновского полка графа Фёдора Алексеевича Апраксина (1733—-1789). В 1759 году Суйду и прилегающие деревни с людьми купил у Апраксина Абрам Петрович Ганнибал, прадед Александра Сергеевича Пушкина. В 1781 году Арина вышла замуж за крестьянина Фёдора Матвеева (1756—1801), и ей разрешили переехать к мужу в село Кобрино Софийского уезда (недалеко от Гатчины). После замужества стала крепостной деда поэта, Осипа Абрамовича Ганнибала. Она была няней вначале Надежды Осиповны, матери Александра Сергеевича, а затем стала няней её детей: Ольги, затем Александра и Льва.
В 1792 году она была взята бабкой Пушкина Марией Алексеевной Ганнибал в качестве няни для племянника Алексея, сына брата Михаила. В 1795 году Мария Алексеевна подарила Арине Родионовне за безупречную службу отдельную избу в Кобрино. После рождения Ольги в 1797 году Арина Родионовна была взята в семью Пушкиных, где служила няней наряду с Ульяной Яковлевной.
В 1807 году семейство Ганнибалов продало, вместе с крестьянами, земли в Петербургской губернии и переселилось в Опочецкий уезд Псковской губернии.
Арина Родионовна была «прикреплена» к хозяевам, а не к земле, поэтому была «исключена из продажи», и переехала с хозяевами в Псковскую губернию. В 1824—1826 годах, во время ссылки поэта, она жила в Михайловском. Этой крепостной крестьянке, старушке, посвятил свои стихи не только Пушкин, но и Языков. Ей в письмах к поэту передавали приветы друзья Пушкина.
После смерти Марии Алексеевны в 1818 году проживала у Пушкиных в Петербурге, на лето вместе с ними переезжая в усадьбу Михайловское Опочецкого уезда Псковской губернии. В 1824—1826 годах Арина Родионовна фактически разделила ссылку Пушкина в Михайловском. В ту пору Пушкин особенно сблизился с няней, слушал её сказки, записывал с её слов народные песни. По признанию поэта, Арина Родионовна была «оригиналом няни Татьяны» из «Евгения Онегина», няни Дубровского. Принято считать, что Арина также является прототипом мамки Ксении в «Борисе Годунове», княгининой мамки («Русалка»), женских образов романа «Арап Петра Великого».
Пушкин последний раз видел няню в Михайловском 14 сентября 1827 года, за девять месяцев до её смерти. Арина Родионовна — «добрая подружка бедной юности моей» — скончалась 70 лет от роду, после недолгой болезни 31 июля 1828 года в Петербурге, в доме Ольги Пушкиной (в замужестве Павлищевой) и похоронена на Смоленском кладбище города Санкт-Петербурга. На сегодня могила утеряна; в 1977 году при входе на кладбище была установлена памятная доска.
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Памятник в ВоскресенскомРисунок А. С. Пушкина, предположительно изображающий Арину Родионовну в молодости и в старости (1828)
***[6]Наперсница волшебной старины,Друг вымыслов игривых и печальных,Тебя я знал во дни моей весны,Во дни утех и снов первоначальных.
Я ждал тебя; в вечерней тишинеЯвлялась ты веселою старушкой,И надо мной сидела в шушуне,В больших очках и с резвою гремушкой.
Ты, детскую качая колыбель,Мой юный слух напевами пленилаИ меж пелен оставила свирель,Которую сама заворожила.
Младенчество прошло, как лёгкой сон.Ты отрока беспечного любила,Средь важных Муз тебя лишь помнил он,И ты его тихонько посетила;
Но тот ли был твой образ, твой убор?Как мило ты, как быстро изменилась!Каким огнём улыбка оживилась!Каким огнём блеснул приветный взор!Я помню чудное мгновенье
Покров, клубясь волною непослушной,Чуть осенял твой стан полувоздушный;Вся в локонах, обвитая венком,Прелестницы глава благоухала;Грудь белая под жёлтым жемчугомРумянилась и тихо трепетала…
(1822) НянеПодруга дней моих суровых,Голубка дряхлая моя!Одна в глуши лесов сосновыхДавно, давно ты ждёшь меня.
Ты под окном своей светлицыГорюешь, будто на часах,И медлят поминутно спицыВ твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые воротыНа чёрный отдалённый путь;Тоска, предчувствия, заботыТеснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе…
(1826, незавершённое. Впервые опубликовано в 1855) Зимний вечерБуря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя;То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя,То по кровле обветшалойВдруг соломой зашумит,То, как путник запоздалый,К нам в окошко застучит.
Наша ветхая лачужкаИ печальна и темна.Что же ты, моя старушка,Приумолкла у окна?Или бури завываньемТы, мой друг, утомлена,Или дремлешь под жужжаньемСвоего веретена?
Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.Спой мне песню, как синицаТихо за морем жила;Спой мне песню, как девицаЗа водой поутру шла.
Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя;То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя.Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.
(Картина жизни Пушкина в ссылке в Михайловском, 1825)После публикации в 1940 году А. И. Ульянским архивных документов об Арине Родионовне[7] во второй половине XX века в пушкинистической литературе отдельные авторы стали наделять Арину Родионовну фамилией Матвеева[8] или Яковлева[9]. На это другой пушкиновед высказалась: «Появление в современной литературе о няне А. С. Пушкина фамилии Яковлева, будто бы ей принадлежавшей, ничем не обосновано. Как крепостная крестьянка, няня фамилии не имела. В документах (ревизские сказки, исповедные росписи, метрические церковные книги) она названа по отцу — Родионовой, а в быту — Родионовной. Никто из современников поэта Яковлевой её не называл»[10]. Однако эта критика многими не была услышана. Например, М. Д. Филин в своей книге о няне поэта, вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей» в 2008 году, продолжает именовать её Яковлевой, а после замужества — Матвеевой[11].
В метрической записи о рождении няни указано, что у крестьянина Родиона Яковлева родилась дочь Ирина[12]. Согласно записи о её браке венчаны крестьянский сын Федор Матвеев и крестьянская дочь Иринья Родионова[13]. Авторы, присваивающие ей фамилии, упускают, что именная формула крепостных крестьян до середины XIX века была, обычно, двучленной и состояла из личного имени и патронима в форме притяжательного прилагательного с суффиксом -ов[а], -ев[а] (-лев[а]) или -ин[а], к которому иногда добавлялось слово «сын» или «дочь». Суффиксы -ович, -овна, -евич (-левич), -евна (-левна) в отчествах крестьян в официальных документах не использовались до 1917 года[14][15][16][17][18].
При этом не выявлено каких-либо свидетельств того, что Яковлев и Матвеев — фамилии, а не отчества, соответственно, отца и мужа Арины Родионовны. Кроме того, в пункте 7 ревизской сказки села Михайловского за 1816 год[19] приведена семья овдовевшей няни поэта (идентифицирована А. И. Ульянским[20]; ср. состав семьи двора 66[21]). В ней сын Ирины Родионовой и Федора Матвеева, став главой семьи, именуется как Егор Федоров, а не Матвеев.
</ol>
Она стояла на коленях прямо под крестом и смотрела Радомиру в глаза до самого последнего мгновения... До того, как его чистая и сильная душа покинула своё ненужное уже, умершее тело.На скорбное лицо Магдалины упала горячая капля крови, и слившись со слезой, скатилась на землю. Потом упала вторая... Так она стояла, не двигаясь, застывшая в глубочайшем горе... оплакивая свою боль кровавыми слезами... Вдруг, дикий, страшнее звериного, крик сотряс окружающее пространство... Крик был пронзительным и протяжным. От него стыла душа, ледяными тисками сжимая сердце. Это кричала Магдалина... Земля ответила ей, содрогнувшись всем своим старым могучим телом. После наступила тьма... Люди в ужасе разбегались, не разбирая дороги, не понимая, куда несут их непослушные ноги. Будто слепые, они натыкались друг на друга, шарахаясь в разные стороны, и снова спотыкались и падали, не обращая внимания на окружаюшее... Всюду звенели крики. Плачь и растерянность объяли Лысую Гору и наблюдавших там казнь людей, будто только лишь теперь позволив прозреть – истинно увидеть ими содеянное... Магдалина встала. И снова дикий, нечеловеческий крик пронзил усталую Землю. Утонув в рокоте грома, крик змеился вокруг злыми молниями, пугая собою стылые души... Освободив Древнюю Магию, Магдалина призывала на помощь старых Богов... Призывала Великих Предков. Ветер трепал в темноте её дивные золотые волосы, окружая хрупкое тело ореолом Света. Страшные кровавые слёзы, всё ещё алея на бледных щеках, делали её совершенно неузнаваемой... Чем-то похожей на грозную Жрицу... Магдалина звала... Заломив руки за голову, она снова и снова звала своих Богов. Звала Отцов, только что потерявших чудесного Сына... Она не могла так просто сдаться... Она хотела вернуть Радомира любой ценой. Даже, если не суждено будет с ним общаться. Она хотела, чтобы он жил... несмотря ни на что.
Но вот прошла ночь, и ничего не менялось. Его сущность говорила с ней, но она стояла, омертвев, ничего не слыша, лишь без конца призывая Отцов... Она всё ещё не сдавалась. Наконец, когда на дворе светало, в помещении вдруг появилось яркое золотое свечение – будто тысяча солнц засветила в нём одновременно! А в этом свечении у самого входа возникла высокая, выше обычной, человеческая фигура... Магдалина сразу же поняла – это пришёл тот, кого она так яро и упорно всю ночь призывала... – Вставай Радостный!.. – глубоким голосом произнёс пришедший. – Это уже не твой мир. Ты отжил свою жизнь в нём. Я покажу тебе твой новый путь. Вставай, Радомир!.. – Благодарю тебя, Отец... – тихо прошептала стоявшая рядом с ним Магдалина. – Благодарю, что услышал меня! Старец долго и внимательно всматривался в стоящую перед ним хрупкую женщину. Потом неожиданно светло улыбнулся и очень ласково произнёс:– Тяжко тебе, горестная!.. Боязно... Прости меня, доченька, заберу я твоего Радомира. Не судьба ему находиться здесь более. Его судьба другой будет теперь. Ты сама этого пожелала... Магдалина лишь кивнула ему, показывая, что понимает. Говорить она не могла, силы почти покидали её. Надо было как-то выдержать эти последние, самые тяжкие для неё мгновения... А потом у неё ещё будет достаточно времени, чтобы скорбеть об утерянном. Главное было то, что ОН жил. А всё остальное было не столь уж важным. Послышалось удивлённое восклицание – Радомир стоял, оглядываясь, не понимая происходящего. Он не знал ещё, что у него уже другая судьба, НЕ ЗЕМНАЯ... И не понимал, почему всё ещё жил, хотя точно помнил, что палачи великолепно выполнили свою работу...
– Прощай, Радость моя... – тихо прошептала Магдалина. – Прощай, ласковый мой. Я выполню твою волю. Ты только живи... А я всегда буду с тобой. Снова ярко вспыхнул золотистый свет, но теперь он уже почему-то находился снаружи. Следуя ему, Радомир медленно вышел за дверь... Всё вокруг было таким знакомым!.. Но даже чувствуя себя вновь абсолютно живым, Радомир почему-то знал – это был уже не его мир... И лишь одно в этом старом мире всё ещё оставалось для него настоящим – это была его жена... Его любимая Магдалина.... – Я вернусь к тебе... я обязательно вернусь к тебе... – очень тихо сам себе прошептал Радомир. Над головой, огромным «зонтом» висела вайтмана...Купаясь в лучах золотого сияния, Радомир медленно, но уверенно двинулся за сверкающим Старцем. Перед самым уходом он вдруг обернулся, чтобы в последний раз увидеть её... Чтобы забрать с собою её удивительный образ. Магдалина почувствовала головокружительное тепло. Казалось, в этом последнем взгляде Радомир посылал ей всю накопленную за их долгие годы любовь!.. Посылал ей, чтобы она также его запомнила. Она закрыла глаза, желая выстоять... Желая казаться ему спокойной. А когда открыла – всё было кончено... Радомир ушёл... Земля потеряла его, оказавшись его не достойной. Он ступил в свою новую, незнакомую ещё жизнь, оставляя Марии Долг и детей... Оставляя её душу раненой и одинокой, но всё такой же любящей и такой же стойкой. Судорожно вздохнув, Магдалина встала. Скорбеть у неё пока что просто не оставалось времени. Она знала, Рыцари Храма скоро придут за Радомиром, чтобы предать его умершее тело Святому Огню, провожая этим самым его чистую Душу в Вечность.
Первым, конечно же, как всегда появился Иоанн... Его лицо было спокойным и радостным. Но в глубоких серых глазах Магдалина прочла искреннее участие. – Велика благодарность тебе, Мария... Знаю, как тяжело было тебе отпускать его. Прости нас всех, милая... – Нет... не знаешь, Отец... И никто этого не знает... – давясь слезами, тихо прошептала Магдалина. – Но спасибо тебе за участие... Прошу, скажи Матери Марии, что ОН ушёл... Что живой... Я приду к ней, как только боль чуточку утихнет. Скажи всем, что ЖИВЁТ ОН...Больше Магдалина выдержать не могла. У неё не было больше человеческих сил. Рухнув прямо на землю, она громко, по-детски разрыдалась... Я посмотрела на Анну – она стояла окаменев. А по суровому юному лицу ручейками бежали слёзы. – Как же они могли допустить такое?! Почему они все вместе не переубедили его? Это же так неправильно, мама!.. – возмущённо глядя на нас с Севером, воскликнула Анна. Она всё ещё по-детски бескомпромиссно требовала на всё ответов. Хотя, если честно, я точно так же считала, что они должны были не допустить гибели Радомира… Его друзья... Рыцари Храма... Магдалина. Но разве могли мы судить издалека, что тогда было для каждого правильным?.. Мне просто по-человечески очень хотелось увидеть ЕГО! Так же, как хотелось увидеть живой Магдалину... Наверно именно поэтому, я никогда не любила погружаться в прошлое. Так как прошлое нельзя было изменить (во всяком случае, я этого сделать не могла), и никого нельзя было предупредить о назревавшей беде или опасности. Прошлое – оно и было просто ПРОШЛЫМ, когда всё хорошее или плохое давно уже с кем-то случилось, и мне оставалось лишь наблюдать чью-то прожитую хорошую или плохую, жизнь.
o-ili-v.ru
Ребёнком она числилась крепостной подпоручика лейб-гвардии Семёновского полка графа Фёдора Алексеевича Апраксина. В 1759 году Суйду и прилегающие деревни с людьми купил у Апраксина Абрам Петрович Ганнибал, прадед Александра Сергеевича Пушкина. В 1781 году Арина вышла замуж за крестьянина Фёдора Матвеева (1756—1801), и ей разрешили переехать к мужу в село Кобрино Софийского уезда (недалеко от Гатчины). После замужества стала крепостной деда поэта, Осипа Абрамовича Ганнибала. Она была няней вначале Надежды Осиповны, матери Александра Сергеевича, а затем стала няней ее детей: Ольги, затем Александра и Льва.
В 1792 году она была взята бабкой Пушкина Марией Алексеевной Ганнибал в качестве няни для племянника Алексея, сына брата Михаила. В 1795 году Мария Алексеевна подарила Арине Родионовне за безупречную службу отдельную избу в Кобрино. После рождения Ольги в 1797 году Арина Родионовна была взята в семью Пушкиных, где служила няней наряду со своей родственницей или однофамилицей Ульяной Яковлевой.
В 1807 году семейство Ганнибалов продало, вместе с крестьянами, земли в Петербургской губернии и переселилось в Опочецкий уезд Псковской губернии.
Арина Родионовна была «прикреплена» к хозяевам, а не к земле, поэтому была «исключена из продажи», и переехала с хозяевами в Псковскую губернию. В 1824—1826 годах, во время ссылки поэта, она жила в Михайловском. Этой крепостной крестьянке, старушке, посвятил свои стихи не только Пушкин, но и Языков. Ей в письмах к поэту передавали приветы друзья Пушкина. После смерти Марии Алексеевны в 1818 году проживает у Пушкиных в Петербурге, на лето вместе с ними переезжая в усадьбу Михайловское Опочецкого уезда Псковской губернии. В 1824—1826 годах Арина Родионовна фактически разделила ссылку Пушкина в Михайловском. В ту пору Пушкин особенно сблизился с няней, слушал её сказки, записывал с её слов народные песни. По признанию поэта, Арина Родионовна была «оригиналом няни Татьяны» из «Евгения Онегина», няни Дубровского. Принято считать, что Арина также является прототипом мамки Ксении в «Борисе Годунове», княгининой мамки («Русалка»), женских образов романа «Арап Петра Великого».
Великий поэт, используя фольклор в своем творчестве, был обязан во многом этому своей няне. Возможно, поэтому Александр Пушкин говорил: «Если грядущее поколение будет чтить мое имя, должна быть не забыта и эта бедная старушка».
Именно Арина Родионовна рассказала Пушкину об избушке на курьих ножках, о мертвой царевне и семи богатырях.
Почти до 1811 г, до своего поступления в лицей, А. Пушкин жил под одной крышей с Ариной Родионовной. Неслучайно поэт, обращаясь к Арине Родионовне, часто называет ее не только «няней», но и «мамушкой». Особенно теплыми становятся отношения между поэтом и няней в селе Михайловском, в годы ссылки Пушкина. В Михайловском Арина Родионовна не просто стерегла усадьбу, но и вела все господские дела. Вот что писал поэт в те годы своему брату Льву: «До обеда пишу записки, поздно обедаю… Вечером сказки слушаю». Он записывал сказки, которых няня знала великое множество, песни, с интересом «собирал» сказанные ей поговорки, пословицы, народные выражения.
Последние годы своей жизни она жила в Петербурге в семье сестры поэта, Ольги Пушкиной (по мужу – Павлищевой). Арина Родионовна скончалась в возрасте 70 лет, в 1828 году. Такова простая история жизни няни А. Пушкина, которую он называл «наперсницей волшебной старины», «подругой юности моей», «доброй подружкой» и т.д. Сам поэт в своих произведениях создал романтический образ любимой няни. Этот замысел был продолжен его современниками. Мы практически не знаем о том, какой была Арина Родионовна в реальной жизни. Даже о ее внешности сказано всего несколько строк: «Старушка почтенная – лицом полная, седая, любившая своего питомца…»
Источники: 1, 2.womantory.livejournal.com
Имя этой женщины известно сегодня любому школьнику. Едва ли найдется человек, которой не ответит, как звали няню Пушкина Александра Сергеевича. А вот что большинство наших соотечественников знают о ее происхождении и биографии? Так вышло, что ее жизнь всегда для нас находилась в тени биографии и творчества ее же знаменитого воспитанника. Это, конечно, неудивительно. Не реализуйся Пушкин как 
успешный и признанный поэт, едва ли бы мы вообще знали, кто такая Арина Родионовна. Однако же сам Александр Сергеевич не уставал повторять и подчеркивать ее важную роль в своем становлении и уже во взрослой жизни. Няня А. С. Пушкина, без сомнения, заслуживает и на свою долю признания.
Происхождение и ранние годы Арины Родионовны
Она родилась в апреле 1758 года в одной из небольших деревень Санкт-Петербургской губернии. Ее родителями были крепостные крестьяне. Фамилия Арины Родионовны, няни Пушкина, - Яковлева. В семье кроме нее было шестеро детей. В первый год своей жизни будущая няня А. С. Пушкина числилась крепостной, принадлежащей графу Федору Апраксину. Но в 1759 окрестные земли вкупе с деревнями и населяющими их крестьянами у Апраксина выкупает Абрам Петрович Ганнибал - прадед известного русского поэта. В 1781 году Арина выходит замуж и переезжает в село Кобрино к мужу. С переездом она становится крепостной Осипа Ганнибала, деда поэта. Примерно в это время ее забирают на службу в помещичий дом, 
для работ по уходу за детьми. Сперва она была няней Надежде Осиповне, матери Пушкина, А со временем и для ее детей – Александра, Ольги и Льва – стала няней. В 1972 году ее взяла бабка будущего поэта Мария Александровна в качестве няни для своего племянника Алексея. Тремя годами спустя Арина Родионовна получает в подарок от помещицкой семьи за свою безупречную службу избу в Кобрино.
Няня А. С. Пушкина
В 1879 году рождается Ольга Пушкина (старшая сестра поэта), а в 1799-м и сам будущий русский классик. На плечи Арины Родионовны, конечно, ложится новая ответственность по воспитанию этих детей. Интересно, что семейство Ганнибалов в 1807 году продает купленные когда-то земли, куда входило и село Кобрино. Однако к тому времени няня уже была прикреплена не к земле, а к хозяевам, поэтому продажа на нее не распространялась. Она переезжает с семьей в Псковскую губернию, в село Михайловское. Последующий период, пожалуй, является самой светлой страницей ее 
жизни.
Образ этой женщины нередко появлялся в поэзии Александра Пушкина. Его стихи дают ей весьма полную характеристику. Сестра классика Ольга вспоминала Арину Родионовну как настоящую представительницу русских нянь, с трепетным и нежным отношением к детям. Вместе с тем няня А. С. Пушкина была привязана к своим воспитанникам не только во времена их детства, но и на протяжении всей жизни. Так, в период Михайловской ссылки Александра Сергеевича (1824-26 гг.), в которую поэта заточили на два года за вольнодумство, женщина постоянно находилась возле него, скрашивая одиночество поэта. Здесь, в Михайловском, Пушкин видел ее в последний раз в сентябре 1827 года. Спустя девять месяцев Арина Родионовна скончалась в возрасте 70 лет от роду. После чего была похоронена в Петербурге на Смоленском кладбище.
fb.ru
Арина Родионовна Яковлева (1758-1828) – няня Александра Сергеевича Пушкина – родилась в деревне Лампово Копорского уезда Санкт-Петербургской губернии в семье крепостных крестьян. Её мать, Лукерья Кириллова, и отец, Родион Яковлев имели семерых детей. Подлинное имя няни было Ирина или Иринья, а дома звали её Арина.
Когда Арина Родионовна была ребёнком, её семья принадлежала подпоручику лейб-гвардии Семеновского полка графу Федору Алексеевичу Апраксину. В 1759 году имение Суйду и прилегающие деревни с людьми купил у Апраксина прадед А.С. Пушкина - А.П. Ганнибал. Так Арина Родионовна стала крепостной крестьянкой Ганнибалов. Арина в 1781 году вышла замуж за крестьянина Федора Матвеева (1756-1801), и ей разрешили переехать к мужу в принадлежавшее Ганнибалам село Кобрино, что неподалеку от Гатчины. Жили они бедно, в хозяйстве не было даже скотины. У Арины и Фёдора было 4 детей: Мария, Надежда, Егор и Стефан. В 43 года Арина Родионовна овдовела и больше замуж не выходила.
В Википедии я прочитала, что Арина Родионовна была няней матери Пушкина Надежды Осиповны. Территориально это было возможно. Ребенком Надежда Осиповна часто живала в селе Кобрино. Однако по времени срастается не очень. Надежда Осиповна родилась в 1775 году, а Арина Родионовна приехала жить в Кобрино к мужу в 1781 году, когда девочке было уже шесть лет. Да потом сама начала рожать и выкармливать четверых детей. Возможно хотя, что какие-то обязанности няни она и выполняла. Более вероятно, что няней Арина Родионовна стала в 1792 году, когда она была взята бабкой Пушкина Марией Алексеевной Ганнибал в качестве няни племянника Алексея, сына брата Михаила. В 1795 году Мария Алексеевна дарит Арине Родионовне за безупречную службу отдельную избу в Кобрине. В 1797 году родилась сестра поэта Ольга, после чего Арина Родионовна была взята в семью Пушкиных, сменив на этом посту свою родственницу или однофамилицу Ульяну Яковлеву. Сначала Арина Родионовна была кормилицей и няней Ольги, затем няней Александра Пушкина и его брата Льва.
Сергей Львович Пушкин вскоре после рождения дочери вышел в отставку и с семьей переехал в Москву, где жили его мать, брат и другие родственники. Арина, как кормилица и няня Ольги Сергеевны, уехала вместе с ними. В 1799 году у Пушкиных родился сын Александр. Вскоре Мария Алексеевна Ганнибал также решила перебраться в Москву. Она продала в 1800 году Кобрино с людьми, а в 1804 году купила под Москвой Захарово.
Арину с семьей и домом, в котором они жили, Мария Алексеевна исключила из запродажной. В 1801 году муж Фёдор умер от пьянства. Четверо детей Арины Родионовны остались после смерти мужа в Кобрино, а она сама находилась при Марии Алексеевне сначала среди многочисленной дворни в Москве, а после продажи Кобрино – в Захарово. Затем Арина в числе домочадцев переезжает в Михайловское.
После Ольги Арина вынянчила Александра и Льва, но кормилицей была только для Ольги.
У маленького Саши она была няней до 7 лет, а затем к нему приставили «дядьку» и гувернера. У Пушкина был Никита Козлов, верный и преданный «дядька», проводивший поэта до могилы.
Однако, в биографиях Пушкина няня затмевает собой Козлова. Первым на это обратил внимание Вересаев:
«Как странно! Человек, видимо, горячо был предан Пушкину, любил его, заботился, может быть, не меньше няни Арины Родионовны, сопутствовал ему в течение всей его самостоятельной жизни, а нигде не поминается: ни в письмах Пушкина, ни в письмах его близких. Ни слова о нем - ни хорошего, ни плохого».
А ведь именно Никита Козлов принес раненого поэта в дом на руках, он вместе с Александром Тургеневым опустил гроб с телом Пушкина в могилу.
Особенно сблизился Пушкин с няней во время своей ссылки в Михайловском в 1824-1826 годах.
В ту пору Пушкин слушал с удовольствием ее сказки, с её слов записывал народные песни. В своём творчестве он использовал сюжеты и мотивы услышанного. По признанию поэта, Арина Родионовна была «оригиналом» няни Дубровского, няни Татьяны из «Евгения Онегина». Принято считать, что она также является прототипом мамки Ксении в «Борисе Годунове», женских образов романа «Арап Петра Великого», княгининой мамки («Русалка»).
В ноябре 1824 года Пушкин пишет брату: «Знаешь ли мои занятия? до обеда пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки - и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!». Известно, что Пушкин со слов няни записал семь сказок, десять песен и несколько народных выражений, хотя, конечно, слышал от нее больше. Пословицы, поговорки, присказки не сходили у нее с языка. Очень много сказок знала няня и передавала их как-то особенно. Именно от нее Пушкин впервые услышал и про избушку на курьих ножках, и сказку о мертвой царевне и семи богатырях.
Мы совсем не знаем, как выглядела эта женщина. Сам Пушкин создал поэтический, романтический миф о няне, замысел поэта продолжили его друзья.
Вот как Пушкин писал о няне:
Наперсница волшебной старины,
Друг вымыслов игривых и печальных,
Тебя я знал во дни моей весны,
Во дни утех и снов первоначальных.
Я ждал тебя; в вечерней тишине
Являлась ты веселою старушкой,
И надо мной сидела в шушуне,
В больших очках и с резвою гремушкой.
Ты, детскую качая колыбель,
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелен оставила свирель,
Которую сама заворожила.
Младенчество прошло, как лёгкой сон.
Ты отрока беспечного любила,
Средь важных Муз тебя лишь помнил он,
И ты его тихонько посетила;
Но тот ли был твой образ, твой убор?
Как мило ты, как быстро изменилась!
Каким огнём улыбка оживилась!
Каким огнём блеснул приветный взор!
Покров, клубясь волною непослушной,
Чуть осенял твой стан полувоздушный;
Вся в локонах, обвитая венком,
Прелестницы глава благоухала;
Грудь белая под жёлтым жемчугом
Румянилась и тихо трепетала…
(1822)
Нам почти не известно, какой она была в действительности. Современники писали, что она была болтлива, словоохотлива.
В своих воспоминаниях поэт Н. Языков отмечал неожиданную ее подвижность, несмотря на полноту, -
«...она была ласковая, заботливая хлопотунья, неистощимая рассказчица, порой и веселая собутыльница».
Почти нет описаний её внешности, если не считать цитаты из воспоминаний Марии Осиповой: «старушка чрезвычайно почтенная – лицом полная, вся седая, страстно любившая своего питомца...». Часть фразы, следующая далее, в ряде изданий вырезана: «...но с одним грешком – любила выпить».
Зимний вечер
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Ей он посвятил стихотворение «Няне».
Няне
Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном моей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь:
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе.............................
Пушкин А.С. 1826
В письме П. А. Вяземскому 9 ноября 1826 Пушкин писал:
«Ты знаешь, что я не корчу чувствительность, но встреча моей дворни, хамов и моей няни – ей-богу, приятнее щекотит сердце, чем слава, наслаждение самолюбия, рассеянности и пр. Няня моя уморительна. Вообрази, что 70-ти лет она выучила наизусть новую молитву о УМИЛЕНИИ СЕРДЦА ВЛАДЫКИ И УКРОЩЕНИИ ДУХА ЕГО СВИРЕПОСТИ, молитвы, вероятно, сочиненной при царе Иване. Теперь у ней попы дерут молебен и мешают мне заниматься делом».
В последний раз Пушкин видел няню в Михайловском 14 сентября 1827 года, за девять месяцев до ее смерти.
В январе 1828 года сестра Пушкина вопреки воле родителей вступила в брак с Николаем Ивановичем Павлищевым. С родными отношения стали холодными. Только в марте они согласились выделить ей несколько дворовых. Ольга Сергеевна в это время и решила взять к себе свою уже очень старую кормилицу и няню Арину Родионовну. К Павлищевым няня приехала, по-видимому, в начале марта 1828 года, еще по зимнему пути. В Кобрине в последний раз повидала она своего сына Егора, внучку Катерину и других родных.
Арина Родионовна скончалась после недолгой болезни 70 лет от роду 29 июля 1828 года в Петербурге, в доме Ольги Павлищевой (Пушкиной).
Даже спустя семь лет 25 сентября 1835 Пушкин пишет жене:
«В Михайловском нашел я все по-старому, кроме того, что нет в нем няни моей, и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу».
..
...Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанников два года незаметных.
Уж десять лет прошло с тех пор – и много
Переменилось в жизни для меня...
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет – уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора...
В 1974 году в доме Арины Родионовны в селе Кобрино открыт музей «Домик няни А. С. Пушкина».
Арине Родионовне установлены памятники в Болдино, во Пскове, в Калужской области, в селе Воскресенское (Гатчинский район Ленинградской области).
Поэт Н.М. Языкоа посвятил няне Пушкина такие строки:
К няне А.С. Пушкина
Свет Родионовна, забуду ли тебя?
В те дни, как сельскую свободу возлюбя,
Я покидал для ней и славу, и науки,
И немцев, и сей град профессоров и скуки, -
Ты, благодатная хозяйка сени той,
Где Пушкин, не сражен суровою судьбой,
Презрев людей, молву, их ласки, их измены
Священнодействовал при алтаре Камены, -
Всегда приветами сердечной доброты
Встречала ты меня, мне здравствовала ты,
Когда чрез длинный ряд полей, под зноем лета,
Ходил я навещать изгнанника-поэта,
А мне сопутствовал приятель давний твой,
Ареевых наук питомец молодой.
Как сладостно твое святое хлебосольство
Нам баловало вкус и жажды своевольство;
С каким радушием – красою древних лет –
Ты набирала нам затейливый обед!
Сама и водку нам, и брашна подавала,
И соты, и плоды, и вина уставляла
На милой тесноте старинного стола!
Ты занимала нас – добра и весела –
Про стародавних бар затейливым рассказом:
Мы удивлялися почтенным их проказам,
Мы верили тебе – и смех не прерывал
Твоих бесхитростных суждений и похвал;
Свободно говорил язык словоохотный,
И легкие часы летели беззаботно!
Н.М. Языков. 1827.
На смерть няни А.С. Пушкина
Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улегся, изнуренный
Трудов и бременем годов.
Ты не умрешь в воспоминаньях
О светлой юности моей
И в поучительных преданьях
Про жизнь поэтов наших дней...
Вон там – обоями худыми
Где-где прикрытая стена,
Пол нечиненый, два окна
И дверь стеклянная меж ними;
Диван под образом в углу,
Да пара стульев; стол украшен
Богатством вин и сельских брашен,
И ты, пришедшая к столу!
Мы пировали. Не дичилась
Ты нашей доли – и порой
К своей весне переносилась
Разгоряченною мечтой;..
Ты расскажи нам: в дни былые,
Не правда ль, не на эту стать
Твои бояре молодые
Любили ночи коротать?..
И мы... Как детство шаловлива,
Как наша молодость вольна,
Как полнолетие умна,
И как вино красноречива,
Со мной беседовала ты,
Влекла мое воображенье...
И вот тебе поминовенье,
На гроб твой свежие цветы!
Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улегся изнуренный
Трудов и бременем годов.
Пред ним печальною головою
Склонюся; много вспомню я –
И умиленною мечтою
Душа разнежится моя!
Н.М. Языков. 1830.
www.smirnova-tatjana.ru
