Последний этап жизни Хонор Левинсон начался на верхней ступеньке лестницы ее дома в северном Лондоне.
Окна два дня назад вымыл молодой человек, который приходит со стремянкой и ведром каждую весну. Сквозь стекло лился солнечный свет, теплой полосой улегшийся на ковер и стену, погладивший щеку Хонор, когда она, неся корзину со стиркой, прошла мимо окна к лестнице.
Она думала о белье, которое ей приходилось стирать раньше: о весе спортивной формы и брюк, залепленных грязью на коленях. О школьной форме и садовой одежде, рубашках, которые нужно было гладить, трусах, подштанниках и носовых платках. Так много нагрузок, каждую неделю, одна за другой, никогда не уменьшавшихся, всего лишь для одного ребенка и одной женщины. Иногда ей казалось, что ее дом украшен гирляндами из мокрой одежды. Ей приходилось пробираться через джунгли сохнущих носков и колготок, просто чтобы пройти в ванную. Учитывая, сколько времени и усилий уходило на стирку одежды, этот процесс был недостаточно освещен в литературе.
Сегодня днем в ее корзине лежали две блузы, майка, юбка и трое трусов. Все это не было на самом деле грязным: что такого она могла сделать в эти дни, чтобы испачкать одежду? Дни пота, земли и разлитых напитков закончились. Теперь ее корзина была легкой – такой же легкой, как солнечный свет, который она видела боковым зрением.
Хонор, придерживая корзину на бедре, положила руку на перила. Древесина тоже была теплой от солнца. Внизу, на первом этаже, зазвонил телефон. Она сделала шаг, чтобы спуститься на первую ступеньку, и оступилась.
Она была в шоке не потому, что падала, а потому, что пропустила ступеньку, что ее тело забыло язык дома, забыло, как делать то, что она делала ежедневно в течение бóльшей части жизни. Хонор вскинула руки, чтобы остановить падение, но перила выскользнули из ее пальцев, и она, сильно ударившись бедром о край ступеньки, скатилась на спине по деревянной лестнице.
– Стивен! – выкрикнула она в пустоту.
Боли не было, пока нет, только глухие звуки ударов, когда она скользила по ступенькам и некому было ее остановить. Она ударилась затылком о ступеньку так, что в глазах вспыхнули звезды. Они были четче, чем все, что она видела в течение долгого времени.
Это ощущение было знакомо, будто она много раз проигрывала это в уме. Последний миг, знакомый, как ребенок или любовник.
Она скатилась к подножию лестницы и распласталась на полу. Телефон зазвонил во второй раз. «Два звонка, – подумала Хонор. – Все произошло между двумя звонками телефона».
Теперь она чувствовала что-то, пусть даже в какой-то степени, – затылок, бедро, спину, ягодицы, локти, – и чувствовала скорее удары, чем боль. Ее голова покоилась на последней ступеньке. Она лежала в озерце ослепительного солнечного света. И была жива. Хотя выкрикнула это имя, поскольку была уверена, что не выживет.
Хонор потрогала затылок. Он был теплым и влажным, а когда она посмотрела на руку, та была в крови и дрожала.
Увидев это, она почувствовала боль.
– Стивен… – снова произнесла она, но, казалось, это говорил кто-то другой, кто-то старый и слабый.
Она села, не обращая внимания на оглушительную боль в спине и бедре и раскалывавшуюся голову. Потом глубоко вдохнула и, держась за перила, попыталась подняться.
И тут же, пронзительно закричав от боли, упала обратно.
Телефон зазвонил в третий раз, а может, и в четвертый. Одинокая старуха со сломанным бедром, какая банальность! Столько лет борьбы – и вот чем все закончилось. Тяжело дыша, Хонор осторожно повернулась на левый бок, на неповрежденное бедро, и, подтягиваясь на руках и отталкиваясь левой ногой, поползла по деревянному полу к телефону.
В ее доме на каждом этаже было по телефону: один в спальне, другой в кухне в подвале и еще один здесь, на первом этаже, в гостиной. Мобильный лежал в спальне наверху. Хонор проползла через дверной проем к персидскому ковру. Мокрые руки скользили по полу, нога слабела. Тут она немного передохнула. Шерсть ковра колола щеку. Кровь с затылка стекала по лицу. «Нужно смыть холодной водой», – подумала она.
Телефон снова зазвонил. В шестой раз? В десятый?
Насколько она помнила, он звонил все это время, а ей нужно было проползти еще метр.
Она глубоко вдохнула, почувствовав запах пыли и шерсти, и снова подтянулась. По ковру это было сложнее. Она отнесет этот ковер с кровавыми пятнами и всем прочим на ближайшую помойку, как только поправится.
Телефон стоял на низком столике у дивана. Хонор, извиваясь и стараясь отталкиваться плечом, проползла последние несколько дюймов. Потом ухватилась за ножку стола, потянула
knigogid.ru
Julie Cohen
Falling
© Julie Cohen, 2015
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2018
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2018
Блестящая, оригинальная история, которая найдет живой и ясный отклик у каждого, кого когда-либо выбивала из колеи любовь.
Heat
Этот утонченный, красиво написанный роман разорвет вас на кусочки и соберет заново.
Кати Ффорд
Мощная, душераздирающая история.
Миранда Диккинсон
Изящно написанный роман… убедительный, увлекательный, трогательный до слез… Джули Коэн знает, как сделать так, чтобы вы переживали из-за ее персонажей и чувствовали каждый оттенок их эмоций.
Роуэн Коулман
Чуткий и проникновенный роман с персонажами, которые словно готовы сойти со страниц.
Эбби Клементс
Если вы ищете красиво написанную историю, которая разорвет вам сердце и при этом заставит улыбнуться, то это она.
Лиз Фенвик
Впечатляюще убедительно… Увлекательное и эмоциональное чтиво, которое будет держать вас до конца.
Closer
Одновременно мощная и наводящая на мысли, эта замечательная книга тронет вас до глубины души – и действительно заставит задуматься.
SUN
Захватывающе… книга хорошо написана, и скоро я захочу ее перечитать… а потом еще раз, и еще раз.
Novelicious
Правдивое изображение материнства и любви, показанное через жизнь правдоподобных и красивых персонажей.
Laura’s Book Reviews
Джули Коэн знает, как шокировать и увлечь читателей – от начала до конца.
Dot Scribbles
Джули Коэн представила еще одну убедительную, заставляющую задуматься книгу. Жизнеутверждающая и трогательная… история, которая запечалится в вашем сердце.
I Heart Chick Lit
Прекрасный и шокирующий, смешной и трогательный роман… Автор так прекрасно отображает любовь со всем ее несовершенством.
The Bookbag
От книги невозможно оторваться… Невероятно душещипательный… потрясающий роман.
Laura’s Little Book Blog
Посвящается Лилиан Коэн: бабушке, карточному игроку, одноглазому водителю, рисовальщице каракулей, готовившей замечательный кнейдлах. Всегда будем помнить и скучать
И тогда мы,кто всегда ожидаетсчастия взлет,вдруг ощутили бы нечто,почти содрогнувшись, —падение счастья.
Райнер Мария Рильке. Десятая элегия1 Перевод Ольги Слободкиной. (Здесь и далее примеч. перев., если не указано иное.)[Закрыть]
Последний этап жизни Хонор Левинсон начался на верхней ступеньке лестницы ее дома в северном Лондоне.
Окна два дня назад вымыл молодой человек, который приходит со стремянкой и ведром каждую весну. Сквозь стекло лился солнечный свет, теплой полосой улегшийся на ковер и стену, погладивший щеку Хонор, когда она, неся корзину со стиркой, прошла мимо окна к лестнице.
Она думала о белье, которое ей приходилось стирать раньше: о весе спортивной формы и брюк, залепленных грязью на коленях. О школьной форме и садовой одежде, рубашках, которые нужно было гладить, трусах, подштанниках и носовых платках. Так много нагрузок, каждую неделю, одна за другой, никогда не уменьшавшихся, всего лишь для одного ребенка и одной женщины. Иногда ей казалось, что ее дом украшен гирляндами из мокрой одежды. Ей приходилось пробираться через джунгли сохнущих носков и колготок, просто чтобы пройти в ванную. Учитывая, сколько времени и усилий уходило на стирку одежды, этот процесс был недостаточно освещен в литературе.
Сегодня днем в ее корзине лежали две блузы, майка, юбка и трое трусов. Все это не было на самом деле грязным: что такого она могла сделать в эти дни, чтобы испачкать одежду? Дни пота, земли и разлитых напитков закончились. Теперь ее корзина была легкой – такой же легкой, как солнечный свет, который она видела боковым зрением.
Хонор, придерживая корзину на бедре, положила руку на перила. Древесина тоже была теплой от солнца. Внизу, на первом этаже, зазвонил телефон. Она сделала шаг, чтобы спуститься на первую ступеньку, и оступилась.
Она была в шоке не потому, что падала, а потому, что пропустила ступеньку, что ее тело забыло язык дома, забыло, как делать то, что она делала ежедневно в течение бóльшей части жизни. Хонор вскинула руки, чтобы остановить падение, но перила выскользнули из ее пальцев, и она, сильно ударившись бедром о край ступеньки, скатилась на спине по деревянной лестнице.
– Стивен! – выкрикнула она в пустоту.
Боли не было, пока нет, только глухие звуки ударов, когда она скользила по ступенькам и некому было ее остановить. Она ударилась затылком о ступеньку так, что в глазах вспыхнули звезды. Они были четче, чем все, что она видела в течение долгого времени.
Это ощущение было знакомо, будто она много раз проигрывала это в уме. Последний миг, знакомый, как ребенок или любовник.
Она скатилась к подножию лестницы и распласталась на полу. Телефон зазвонил во второй раз. «Два звонка, – подумала Хонор. – Все произошло между двумя звонками телефона».
Теперь она чувствовала что-то, пусть даже в какой-то степени, – затылок, бедро, спину, ягодицы, локти, – и чувствовала скорее удары, чем боль. Ее голова покоилась на последней ступеньке. Она лежала в озерце ослепительного солнечного света. И была жива. Хотя выкрикнула это имя, поскольку была уверена, что не выживет.
Хонор потрогала затылок. Он был теплым и влажным, а когда она посмотрела на руку, та была в крови и дрожала.
Увидев это, она почувствовала боль.
– Стивен… – снова произнесла она, но, казалось, это говорил кто-то другой, кто-то старый и слабый.
Она села, не обращая внимания на оглушительную боль в спине и бедре и раскалывавшуюся голову. Потом глубоко вдохнула и, держась за перила, попыталась подняться.
И тут же, пронзительно закричав от боли, упала обратно.
Телефон зазвонил в третий раз, а может, и в четвертый. Одинокая старуха со сломанным бедром, какая банальность! Столько лет борьбы – и вот чем все закончилось. Тяжело дыша, Хонор осторожно повернулась на левый бок, на неповрежденное бедро, и, подтягиваясь на руках и отталкиваясь левой ногой, поползла по деревянному полу к телефону.
В ее доме на каждом этаже было по телефону: один в спальне, другой в кухне в подвале и еще один здесь, на первом этаже, в гостиной. Мобильный лежал в спальне наверху. Хонор проползла через дверной проем к персидскому ковру. Мокрые руки скользили по полу, нога слабела. Тут она немного передохнула. Шерсть ковра колола щеку. Кровь с затылка стекала по лицу. «Нужно смыть холодной водой», – подумала она.
Телефон снова зазвонил. В шестой раз? В десятый?
Насколько она помнила, он звонил все это время, а ей нужно было проползти еще метр.
Она глубоко вдохнула, почувствовав запах пыли и шерсти, и снова подтянулась. По ковру это было сложнее. Она отнесет этот ковер с кровавыми пятнами и всем прочим на ближайшую помойку, как только поправится.
Телефон стоял на низком столике у дивана. Хонор, извиваясь и стараясь отталкиваться плечом, проползла последние несколько дюймов. Потом ухватилась за ножку стола, потянула со всей силы, и столик перевернулся. Хвала Богу за легкую мебель!
Телефон удачно приземлился возле нее, трубка слетела. Хонор схватила ее здоровой рукой.
– Алло, – сказала она. – Алло, мне нужна помощь.
Молчание. Ее волосы растрепались и теперь, потемневшие от крови, свисали на лице. Она чувствовала, что над верхней губой выступил пот. Давненько она не потела.
– Да, мадам, – наконец ответил на том конце линии голос с сильным акцентом. – Добрый день. Это Эдвард из «Компьютер Аксес Сервисес». Я звоню по поводу вашей проблемы с Windows.
– Отвали, – четко произнесла она в ответ и нажала на кнопку, чтобы закончить звонок. Потом набрала 999. – Мне нужна скорая помощь, – сказала она оператору и, кажется, вечность ждала, пока ее переключат.
– Скорая помощь. Скажите, пожалуйста, что с вами произошло и где вы находитесь?
– Я упала с лестницы и сломала бедро. И у меня разбита голова.
Она продиктовала адрес женщине со спокойным голосом.
– Хорошо, мадам, я оповестила диспетчера. Я останусь на линии и попытаюсь помочь, пока вы ждете скорую. Вы сказали, что ударились головой и сломали бедро? Вам тяжело дышать?
– Это, кажется, единственное, что мне не тяжело делать.
– Умница.
– Не разговаривайте со мной снисходительным тоном! Я достаточно стара, чтобы годиться вам в бабушки. Меня зовут Хонор.
– Хорошо, Хонор, – ответила диспетчер с легкой насмешкой в голосе. – То, что вы меня отчитываете, – хороший знак, если позволите заметить. С вами кто-нибудь есть?
– Я одна.
– У вас на голове есть кровь?
– Да.
– Хорошо. Хонор, вы можете что-то приложить к ране, чтобы остановить кровотечение?
Она пошарила рукой по дивану. Подушка, ставшая со временем почти плоской, лежала на самом краю. Хонор стянула ее и, стиснув зубы от боли, прижала к затылку. Другой рукой она держала телефонную трубку, которая успела стать скользкой от крови.
– Готово, – сказала она женщине на другом конце провода.
– Рада это слышать.
У нее был молодой, жизнерадостный голос. Как у Джо. Хонор закрыла глаза и представила волнистые волосы и улыбку розовых губ.
– Хонор, вы еще с нами?
Она тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Еще с нами… Очередное клише, попытка сделать так, чтобы этот инцидент казался общим, в то время как она чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо.
– Я не смогу дойти до двери, чтобы впустить врачей, но под синим горшком с геранью лежит ключ. – В ушах гудело. Чернота в центре ее мира росла. – Я сейчас отключусь, поэтому надеюсь, что они приедут быстро.
Она стоит наверху лестницы, шум вечеринки все плотнее окружает ее. Опершись на перила, она видит макушку мужчины внизу. У него темные волосы, блестящие и густые, и на нем коричневый твидовый костюм. Он выше людей, стоящих вокруг. В одной руке он держит напиток, виски, а другая лежит на стойке перил, на венчающем ее круглом шаре. У него изящные руки; даже отсюда видно, что ногти чистые и коротко подстрижены. Он носит часы с толстым черным кожаным ремешком.
Каждая деталь настолько четкая. Резкая.
– Как его зовут? – спрашивает она у стоящей рядом Сисси.
– Ты с ним еще не знакома? Это Пол.
Сисси поворачивается к кому-то, а Хонор продолжает смотреть.
Вокруг него много людей, но он один. Где-то кто-то громко засмеялся, и вместо того, чтобы искать источник смеха, он поворачивает голову и смотрит наверх, прямо в глаза Хонор.
У нее земля уплывает из-под ног.
– Милочка? Вы меня слышите?
Хонор открыла глаза. Над ней был размытый силуэт. Два размытых силуэта в зеленом и желтом.
– Пол?
– Нет, меня зовут Дерек, а это Санжай, мы из скорой помощи. Вы можете сжать мою руку? Мы упали с лестницы, не так ли?
– Я упала с лестницы. Насчет вас не знаю.
Во рту у нее пересохло. Столько крови… Сколько времени прошло? Один из санитаров возился с ее головой – если повезет, он остановит кровотечение. Она слышала, как рвутся пакеты, шуршат бинты. И попыталась подняться, вернуть себе часть достоинства. Она назвала его Полом. Как неловко!
– Как вас зовут, дорогая?
– Хонор Левинсон.
– Можете сказать, какой сегодня день, миссис Левинсон?
– Вторник, одиннадцатое апреля. Могли бы спросить что-то потруднее. – Ее голос стал хриплым и жестким.
– Я разберусь с этими вопросами, а потом начну задавать вопросы из шоу «Очевидно», хорошо? Вы принимаете какие-то лекарства?
– Мне восемьдесят лет, конечно я принимаю лекарства. Они в шкафчике в ванной.
– Давление восемьдесят на пятьдесят, Санжай. Вы чувствуете головокружение, миссис Левинсон?
– Да.
– Вы здесь одна?
– По-вашему, я бы оставила свое нижнее белье на лестнице, будь это иначе?
Она закрыла глаза и сжала зубы, пока фельдшеры фиксировали ее голову, чтобы стабилизировать положение.
– Она, должно быть, проползла от ступенек до телефона, – сказал один из медиков. – Очень впечатляюще.
– Морфина… – выдохнула она.
– Не волнуйтесь, в машине скорой есть газ и кислород. Мы доставим вас в больницу, не успеете и глазом моргнуть. Кому вы хотите, чтобы мы позвонили, миссис Левинсон?
– Доктор… Доктор Левинсон…
– Это ваш муж?
– Нет, черта с два! Это я. Мне некому звонить.
Они подняли ее – аккуратнее, чем ей казалось возможным, – положили на носилки и вынесли на улицу, где ожидала карета скорой помощи.
Хонор закрыла глаза, не желая видеть прохожих, останавливающихся поглазеть на беспомощную старушку, которую выносят из собственного дома, хрупкую, как веточка. Когда-то она знала всех этих людей, всех, живущих в округе. Воздух на улице высушил слезы на ее щеках.
– Некому… – прошептала она, когда они благополучно поместили ее в карету скорой.
И повторяла их имена, словно песню. Имена больше не существующих людей.
Пол и Стивен. Стивен и Пол.
– Эй, дружище, подожди!
Подросток протиснулся мимо Джо, которая давила на ручку коляски, чтобы приподнять переднюю ее часть в автобус. Он махнул проездным и проскочил по ступенькам, крича что-то своим товарищам, еще до того, как она успела что-либо сказать.
– Он спешил, – сказала Джо Оскару, стоявшему за ней и сосущему большой палец.
Айрис крикнула: «Нет!» – и выбросила свою бутылочку из коляски. Она приземлилась между автобусом и бордюром и укатилась, пропав из виду.
– О господи… Извините. Держись за коляску, Оскар. Поднимайся. Вот так. Стой там.
Она закатила коляску в салон, вышла и, присев, заглянула под автобус. Человек, стоявший за ней в очереди, делано вздохнул.
– Это займет всего минутку, – с улыбкой сказала она. Бутылочка докатилась почти до переднего колеса. Она достала ее и выпрямилась, с покрасневшим лицом, волосы выбились из заколки – очередная сорокалетняя мама, которая крутится у всех под ногами.
– Мамочка, автобус уедет без тебя! – Оскар нахмурился, в глазах читалась паника, он готов был заплакать.
– Нет-нет, милый, все в порядке. – Джо поднялась в автобус, цепляясь за сумки с покупками, висящие на ручке коляски, протерла бутылочку своей футболкой и подала Айрис. – Не теряй больше, дорогая. Извините, – сказала она водителю автобуса и людям за ней, всем. – Моя сумочка…
Она была в коляске. Джо нашла ее и расстегнула молнию.
– Извините, у меня только пятифунтовая банкнота.
– Нет сдачи, – буркнул водитель.
Джо оглянулась на людей, стоящих в очереди. Одни безучастно смотрели на нее, другие отвели взгляд.
– Ладно, – сказала она, – просто возьмите. Это все равно дешевле, чем платить за парковку. – Она с неловким смехом просунула купюру под стеклянную перегородку.
– Мамочка, мы можем посидеть наверху? На переднем сиденье? – Оскар потянул ее за куртку.
– Не с коляской, милый. Иди найди место, а я пока пристрою Айрис.
Было только одно место в конце автобуса, и Оскар помчался к нему. Джо маневрировала с коляской, продвигаясь к свободному пространству возле передней площадки. К счастью, на этот раз там не было других колясок. Женщина в застегнутом на все пуговицы пальто, сидевшая на раскладном льготном месте, неодобрительно посмотрела на загруженную коляску.
– Извините, – сказала Джо, – столько покупок… – Она посмотрела на Айрис, пристегнутую ремнем, потом на Оскара, который уже сидел в конце автобуса.
– Мамочка, – позвал он.
– Вы забыли билет! – крикнул водитель.
Джо пошла обратно. Когда она взяла его, в кармане зазвонил телефон. Она сунула билет к телефону и вернулась к Айрис. Малышка улыбнулась, протянув к ней руки. Ее рот был перепачкан шоколадом, хотя Джо вытерла ее салфеткой после того, как они сходили в кафе. Он всегда появлялся снова, но как?
– Сейчас я вытащу тебя из коляски, дорогая, – сказала она, улыбаясь дочери.
Автобус, накренившись, отъехал. Джо ухватилась за поручень и услышала, как Оскар с начинающейся паникой в голосе зовет ее.
– Оси, – сказала Айрис.
– Минуточку.
Она отстегнула Айрис. Липкие ручки девочки легли ей на шею, ухватились за волосы, на щеке чувствовалось сладкое дыхание. Коляска без веса Айрис, который делал ее устойчивой, под тяжестью покупок завалилась назад. Одной рукой Джо выровняла ее, в другой держала дочь. Женщина на льготном месте вздохнула.
«Ты забыла, как это иметь детей, старая карга?» – подумала Джо, но только улыбнулась и сказала:
– Извините.
И понесла Айрис по проходу туда, где сидел ее брат. Она прошла мимо еще одной компании подростков в школьной форме, которые, расставив ноги, сидели в наушниках и громко разговаривали, явно не собираясь уступать никому места. Телефон в кармане перестал звонить. Она приподняла Оскара, посадила обоих детей к себе на колени. Оскар изворачивался, перегибаясь через сидящего рядом мужчину, чтобы посмотреть в окно.
Коляска снова перевернулась. Женщина взглянула на нее с еще бóльшим презрением и демонстративно передвинула сумочку на шесть дюймов вправо.
«Завтра расскажу эту историю Саре, – подумала Джо, – и мы вместе посмеемся».
– Мамочка! – Оскар крутился у нее на руках. – Я голоден.
– Уже недалеко, дорогой. И ты только что съел маффин в кафе.
– Я правда голоден.
Джо обхватила его рукой, чтобы дотянуться до кармана, в котором лежали ключи, и нащупала маленький пластиковый контейнер.
– «Чириоз», – сказала она, доставая его и радуясь, что там есть что-то кроме использованной влажной салфетки. Она каждое утро наполняла эти маленькие контейнеры и прятала в разных местах, чтобы в жизненно важные моменты, когда нужно отвлечь детей, достать их, как фокусник кролика из шляпы. Иногда она о них забывала. А иногда находила те, которые собрала несколько дней назад.
– Нет! – сказала Айрис и запустила пухленькую ручку в хлопья.
Маленький Ос уронил немного Джо на штаны, на сиденье и пол. Мужчина, сидящий у окна, не отрываясь смотрел перед собой.
– Оставь что-нибудь брату, – сказала Джо.
– Мне не нравятся «Чириоз». Для чего эта кнопка?
Оскар надавил на большую красную кнопку на поручне. Послышался звенящий звук. Удовлетворенный результатом, он нажал снова.
– Еще десять минут, и мы будем дома, – пообещала Джо, хотя потребуется не менее двадцати, чтобы выехать из тесных улиц центра Брикхема в свободный, засаженный деревьями пригород. А потом еще прогулка через парк и вниз по улице, пока они доберутся до дома. Ее подмышки под пиджаком стали мокрыми, а волосы наверняка были в полном беспорядке. – Уже близко! Хотите спеть песенку?
– Колеса автобуса… – пропела Айрис с набитым ртом.
– Если этот чертов ребенок не прекратит нажимать эту чертову кнопку, я прямо сейчас остановлю этот чертов автобус! – прогремел из динамика и пронесся по автобусу голос водителя. Подростки рассмеялись.
– Извините, – прошептала Джо, схватив Оскара за руку. Он изо всех сил пытался освободиться. – Нельзя нажимать на кнопку, Оскар, водитель попросил тебя так не делать.
– Он грубый, – ответил Оскар.
– Оскару нравится ездить на автобусе, – оправдывалась Джо перед сидящим рядом мужчиной. – И ему нравится нажимать кнопки. Любые кнопки. Он постоянно меняет настройки телевизора. Надеюсь, он станет программистом или инженером.
Мужчина хмыкнул, уткнувшись в окно. Они проехали мимо старой улицы Джо, где они жили со Стивеном и Лидией. Вытянув голову, она могла бы увидеть кирпичный фасад их дома. А потом автобус поднялся на холм и поехал в пригород, изредка останавливаясь, чтобы с шипением и вздохом впустить и выпустить людей.
– Я правда хочу есть, мамочка, – сказал Оскар. – И мне скучно.
– Хочешь поиграть моим мобильником? – Оскар с радостью закивал, и Джо разрешила ему достать телефон из кармана. – Ох, я пропустила звонок. Думаешь, это была Лидия?
– Нет, – произнесла Айрис, подпрыгивая на коленях Джо, и тоже потянулась к телефону: ей нравилось разговаривать со старшей сестрой. Джо подняла его, прищурившись, посмотрела на номер на экране. Телефонный код Лондона, номер незнакомый, оставили сообщение.
– Секундочку, дорогая, сначала мне нужно это прослушать.
Джо, чувствуя, как засосало под ложечкой, набрала номер голосовой почты.
– Здравствуйте, миссис Меррифилд. Это Ильза Квонг из Университетской больницы Хомертона. Не могли бы вы как можно скорее перезвонить на этот номер? Спасибо.
«Это Лидия. Это Лидия. Поехала на электричке в Лондон, а потом попала под автобус. Попала под машину. На нее напали. Почему она сама мне не позвонила, почему уехала, ничего не сказав? Моя маленькая девочка, ох, Стивен…»
– Мамочка, можно поиграть в «Angry Birds»?
– Секунду, Оскар, – ответила она, отключившись от голосовой почты. – Мамочке нужно немедленно позвонить.
«Это не может быть Лидия. С чего это должна быть она? Уроки только закончились. Лидия, должно быть, идет домой с Аврил, задержавшись в парке, чтобы погулять и пошутить с мальчиками, но недолго, потому что ей нужно учить уроки». Джо придумывала глупости, как сумасшедшая мать-наседка. Тем не менее она проверила телефон, чтобы убедиться, что там нет пропущенных звонков или сообщений от Лидии.
– Но я хочу поиграть в «Angry Birds»!
– Как только я перезвоню, сладкий.
Пальцы дрожали, пока она набирала номер. Она прижала к себе Айрис, благоухающую шоколадом и особенным детским запахом, вспоминая Лидию в ее возрасте, почти в два года, не отходящую от мамы и такую бесценную.
Прошло несколько гудков, прежде чем взяли трубку, – достаточно, чтобы Джо прокрутила в голове весь сценарий: Лидия ступает с бордюра… перед автобусом… в больнице в коме…
– Отделение больницы имени Томаса Одли, говорит Ильза Квонг.
– О, здравствуйте, – сказала Джо в трубку притворно радостным голосом, чувствуя, как сидящего рядом мужчину передернуло от раздражения. – Это Джоан Меррифилд, вы мне звонили.
– Джоан Меррифилд… Джоан Меррифилд. Секундочку, позвольте, я найду свои заметки.
Джо вцепилась в телефон и крепче обняла младшую дочь.
– Мамочка, больно, – захныкала Айрис.
– Неужели так необходимо говорить по телефону в общественном транспорте? – заявил человек, сидящий перед Джо, один из тех, кто не уступил место Джо и ее маленьким детям. – Как будто мы все хотим слышать, о чем они говорят!
– Вы звонили мне пять минут назад, – подсказала Джо, впервые подумав о Ричарде, который ехал слишком быстро и говорил за рулем по телефону. Но они бы ей не звонили, если бы Ричард пострадал.
– Ах да, вот оно. Миссис Меррифилд, у нас ваша мать, поступила сегодня.
– Моя мать? Моя мать… Ох, вы имеете в виду Хонор?
– Хонор Левинсон, именно. Она упала дома. Она дала нам ваш номер как ближайшего родственника.
– Я ее невестка. – Джо осела от облегчения. Конечно, это была Хонор. – Она в порядке?
– Наверное, ей придется несколько дней побыть здесь, но ее состояние стабильно. Она отдыхает.
– Хорошо. Ей нужно… я…
Джо помедлила, думая наперед, планируя, как делала всегда, мысленно перетасовывая обстоятельства и обязанности.
– Хочу кушать, мамочка!
Оскар заныл, дергая ее за рукав. Они еще не доехали до своей остановки, но уже были достаточно близко, чтобы выйти из автобуса и пройти пешком. Джо нажала красную кнопку.
– Я хочу нажать! – крикнула Айрис ей в ухо.
Медсестра, или кто там был на том конце, молчала. Джо представила, как она закатывает глаза, заполняя документы. Многозадачность.
Она приподняла Айрис, чтобы та могла нажать на кнопку, что та и сделала, вскрикнув от ликования.
– Ты тоже можешь нажать, Оскар, все в порядке, – прошептала Джо, потом сказала в трубку: – Извините, я в автобусе с детьми и нам нужно выходить. Спасибо, что позвонили. Пожалуйста, передайте Хонор, что я ее навещу, как только смогу туда добраться. – Когда она закончила говорить, Оскар уже без остановки давил на кнопку. – Ладно, пора идти, сладенький!
Оскар спрыгнул с ее коленей и, покачивая рыжей головой, помчался в начало автобуса. Джо с Айрис на руках пошла за ним. Только она наклонилась, чтобы поднять опрокинувшуюся коляску, как автобус затормозил, и она пошатнулась, ударившись бедром о багажную полку.
– Подождите минутку! – крикнула она и, продолжая держать Айрис на руках, как можно быстрее покатила коляску к дверям.
– Спасибо, – улыбнулся Оскар водителю, когда тот открыл дверь.
– Спасибо! – улыбнулась Айрис, которую пронесли мимо него.
Джо подумала, что этого более чем достаточно. Она вытолкнула коляску на тротуар, взяла Оскара за руку и вышла из автобуса, удерживая Айрис на бедре. Автобус зашипел на нее и уехал, едва они успели выйти.
Коляска снова перевернулась.
– В следующий раз мы поедем на машине, – сказала Джо, снова поднимая ее и устраивая Айрис поудобнее. – Бывают передвижения, а бывают – приключения. Побежали?
Оскар взвизгнул и стремглав бросился в сторону парка по широкому тротуару с высаженными вдоль него аккуратно подстриженными деревьями. Джо бежала за ним, катя коляску одной рукой. Лидди уже должна быть дома, или скоро придет, или, возможно, Джо встретит ее в парке и сможет оставить с ней детей, достать что-то из морозилки, быстро погладить для Лидди форму на завтра, разложить покупки, причесаться, почистить зубы и прыгнуть в машину. Если повезет, она сядет в электричку до Лондона еще до пяти вечера. Потом будет час пик в метро… Может, лучше поехать на машине? А что будет твориться на северной окружной дороге?
Пока они бежали, ее мысли переключились на Хонор. Падение… Она даже представить не могла, чтобы Хонор упала. Она представляла Хонор только стоящей с ровной спиной.
fictionbook.ru
Джули Э. Коэн — американский учёный-правовед. С 1999 года она является профессором Школы права университета Джорджтаун, преподаёт и пишет об авторском праве, интеллектуальной собственности, а также неприкосновенности частной жизни[1]. В настоящее время она также является членом консультативного совета по общественным интересам таких организаций, как Electronic Privacy Information Center[2] и Public Knowledge. Наряду с научными статьями Коэн является автором работы «Самостоятельная настройка программного обеспечения: закон, кодекс, и игра повседневной практики» и соавтором сборника прецедентов «Авторское право в глобальной информационной экономике».
Коэн получила степень бакалавра искусств в Гарвардском университете и стала доктором права на юридическом факультете. Затем Коэн работала клерком судьи апелляционного суда Стивена Рейнхардта. С 1992 по 1995 год она работала на фирме McCutchen, Doyle, Brown & Enersen, Сан-Франциско, специализирующийся на праве интеллектуальной собственности. В 1995 году она стала доцентом в Школе права Питтсбургского университета.
Коэн является активным участником дискуссий вокруг интеллектуальной собственности и авторских прав. Она участвует в продолжающихся дебатах по поводу использования технологий вместо или в дополнение к охране авторского права для защиты интеллектуальной собственности в цифровой форме. Она выразила озабоченность по поводу возможного правового воздействия этих технологий, а также контрактов массового рынка, поскольку они угрожают личной жизни и свободе действий[3].
Коэн использует философский подход к правовой теории. Она задаётся вопросами и анализирует концепцию самости в правовой теории и утверждает, что современная правовая политика часто инициирует в контексте самости «тонко структурированные дебаты по поводу информационной политики»[4]. Коэн придерживается постмодернистских представлений о самости в дискуссиях по информационной политике.
wikiredia.ru
Джули Э. Коэн — американский учёный-правовед. С 1999 года она является профессором Школы права университета Джорджтаун, преподаёт и пишет об авторском праве, интеллектуальной собственности, а также неприкосновенности частной жизни[1]. В настоящее время она также является членом консультативного совета по общественным интересам таких организаций, как Electronic Privacy Information Center[2] и Public Knowledge. Наряду с научными статьями Коэн является автором работы «Самостоятельная настройка программного обеспечения: закон, кодекс, и игра повседневной практики» и соавтором сборника прецедентов «Авторское право в глобальной информационной экономике».
Коэн получила степень бакалавра искусств в Гарвардском университете и стала доктором права на юридическом факультете. Затем Коэн работала клерком судьи апелляционного суда Стивена Рейнхардта. С 1992 по 1995 год она работала на фирме McCutchen, Doyle, Brown & Enersen, Сан-Франциско, специализирующийся на праве интеллектуальной собственности. В 1995 году она стала доцентом в Школе права Питтсбургского университета.
Коэн является активным участником дискуссий вокруг интеллектуальной собственности и авторских прав. Она участвует в продолжающихся дебатах по поводу использования технологий вместо или в дополнение к охране авторского права для защиты интеллектуальной собственности в цифровой форме. Она выразила озабоченность по поводу возможного правового воздействия этих технологий, а также контрактов массового рынка, поскольку они угрожают личной жизни и свободе действий[3].
Коэн использует философский подход к правовой теории. Она задаётся вопросами и анализирует концепцию самости в правовой теории и утверждает, что современная правовая политика часто инициирует в контексте самости «тонко структурированные дебаты по поводу информационной политики»[4]. Коэн придерживается постмодернистских представлений о самости в дискуссиях по информационной политике.
ru-wiki.ru
Джули Э. Коэн — американский учёный-правовед. С 1999 года она является профессором Школы права университета Джорджтаун, преподаёт и пишет об авторском праве, интеллектуальной собственности, а также неприкосновенности частной жизни[1]. В настоящее время она также является членом консультативного совета по общественным интересам таких организаций, как Electronic Privacy Information Center[2] и Public Knowledge. Наряду с научными статьями Коэн является автором работы «Самостоятельная настройка программного обеспечения: закон, кодекс, и игра повседневной практики» и соавтором сборника прецедентов «Авторское право в глобальной информационной экономике».
Коэн получила степень бакалавра искусств в Гарвардском университете и стала доктором права на юридическом факультете. Затем Коэн работала клерком судьи апелляционного суда Стивена Рейнхардта. С 1992 по 1995 год она работала на фирме McCutchen, Doyle, Brown & Enersen, Сан-Франциско, специализирующийся на праве интеллектуальной собственности. В 1995 году она стала доцентом в Школе права Питтсбургского университета.
Коэн является активным участником дискуссий вокруг интеллектуальной собственности и авторских прав. Она участвует в продолжающихся дебатах по поводу использования технологий вместо или в дополнение к охране авторского права для защиты интеллектуальной собственности в цифровой форме. Она выразила озабоченность по поводу возможного правового воздействия этих технологий, а также контрактов массового рынка, поскольку они угрожают личной жизни и свободе действий[3].
Коэн использует философский подход к правовой теории. Она задаётся вопросами и анализирует концепцию самости в правовой теории и утверждает, что современная правовая политика часто инициирует в контексте самости «тонко структурированные дебаты по поводу информационной политики»[4]. Коэн придерживается постмодернистских представлений о самости в дискуссиях по информационной политике.
ru-wiki.org
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Коэн.Джули Э. Коэн — американский учёный-правовед. С 1999 года она является профессором Школы права университета Джорджтаун, преподаёт и пишет об авторском праве, интеллектуальной собственности, а также неприкосновенности частной жизни[1]. В настоящее время она также является членом консультативного совета по общественным интересам таких организаций, как Electronic Privacy Information Center[2] и Public Knowledge. Наряду с научными статьями Коэн является автором работы «Самостоятельная настройка программного обеспечения: закон, кодекс, и игра повседневной практики» и соавтором сборника прецедентов «Авторское право в глобальной информационной экономике».
Коэн получила степень бакалавра искусств в Гарвардском университете и стала доктором права на юридическом факультете. Затем Коэн работала клерком судьи апелляционного суда Стивена Рейнхардта. С 1992 по 1995 год она работала на фирме McCutchen, Doyle, Brown & Enersen, Сан-Франциско, специализирующийся на праве интеллектуальной собственности. В 1995 году она стала доцентом в Школе права Питтсбургского университета.
Коэн является активным участником дискуссий вокруг интеллектуальной собственности и авторских прав. Она участвует в продолжающихся дебатах по поводу использования технологий вместо или в дополнение к охране авторского права для защиты интеллектуальной собственности в цифровой форме. Она выразила озабоченность по поводу возможного правового воздействия этих технологий, а также контрактов массового рынка, поскольку они угрожают личной жизни и свободе действий[3].
Коэн использует философский подход к правовой теории. Она задаётся вопросами и анализирует концепцию самости в правовой теории и утверждает, что современная правовая политика часто инициирует в контексте самости «тонко структурированные дебаты по поводу информационной политики»[4]. Коэн придерживается постмодернистских представлений о самости в дискуссиях по информационной политике.
ru.wikiyy.com
Джули Э. Коэн — американский учёный-правовед. С 1999 года она является профессором Школы права университета Джорджтаун, преподаёт и пишет об авторском праве, интеллектуальной собственности, а также неприкосновенности частной жизни[1]. В настоящее время она также является членом консультативного совета по общественным интересам таких организаций, как Electronic Privacy Information Center[2] и Public Knowledge. Наряду с научными статьями Коэн является автором работы «Самостоятельная настройка программного обеспечения: закон, кодекс, и игра повседневной практики» и соавтором сборника прецедентов «Авторское право в глобальной информационной экономике».
Коэн получила степень бакалавра искусств в Гарвардском университете и стала доктором права на юридическом факультете. Затем Коэн работала клерком судьи апелляционного суда Стивена Рейнхардта. С 1992 по 1995 год она работала на фирме McCutchen, Doyle, Brown & Enersen, Сан-Франциско, специализирующийся на праве интеллектуальной собственности. В 1995 году она стала доцентом в Школе права Питтсбургского университета.
Коэн является активным участником дискуссий вокруг интеллектуальной собственности и авторских прав. Она участвует в продолжающихся дебатах по поводу использования технологий вместо или в дополнение к охране авторского права для защиты интеллектуальной собственности в цифровой форме. Она выразила озабоченность по поводу возможного правового воздействия этих технологий, а также контрактов массового рынка, поскольку они угрожают личной жизни и свободе действий[3].
Коэн использует философский подход к правовой теории. Она задаётся вопросами и анализирует концепцию самости в правовой теории и утверждает, что современная правовая политика часто инициирует в контексте самости «тонко структурированные дебаты по поводу информационной политики»[4]. Коэн придерживается постмодернистских представлений о самости в дискуссиях по информационной политике.
wp.wiki-wiki.ru
